Глава 2.
Через десять минут Яна уже прорывалась сквозь ночь и метель на дребезжащем полицейском уазике. Дворники работали непрерывно, сметая с лобового стекла хлопья налипающего снега.
Юную Аделину сменили трое незнакомцев. Из них только молодой водитель был в полицейской форме. Его погоны пересекала широкая поперечная полоса. На переднем сиденье, судя по глубокой седине, сидел пожилой мужчина. Он прижимал к себе объемный чемоданчик и все время просил шофера ехать аккуратнее.
Соседа слева Яна невзлюбила с первого взгляда. Для нее он был слишком брутальный, чтобы внушать доверие. Девушка всю сознательную жизнь сторонилась крепко сложенных мужчин, считая их непостоянными ловеласами, а попросту бабниками.
Фары с трудом высвечивали подобие дороги. Снег не просто падал, он водил бесконечные запутанные хороводы, словно пытался заманить старый уазик в царство Снежной королевы. Молчание затягивалось. Первым не выдержал водитель.
– Девушка, а девушка, а как вас зовут? Меня Слава.
– А меня Яна Сергеевна.
– Очень приятно, – откликнулся седовласый. – Я Владимир Викторович, эксперт-криминалист, а рядом с вами Павел Николаевич, следователь эс ка.
– Прошу заметить, – в разговор вклинился Слава. – На ваше преступление сегодня вызвана лучшая оперативная группа Владимира. А самое главное, с нами Граб. И это беспроигрышный козырь в борьбе со взломщиками всех мастей.
Шум двигателя и дребезжание корпуса изрядно исковеркали слова водителя. Вместо «Граб» Яна услышала «гроб» и застыла от ужаса. Она оглянулась по сторонам в поисках вышеназванного деревянного ящика, но сразу же сделал вывод, что в тесном пространстве автомобиля разместить его просто негде.
«Тогда, где гроб? – размышляла девушка. – На крыше? А может я на нем сижу?» Последнее предположение заставило Яну подпрыгнуть и начать судорожно ощупывать сиденье.
– Вы что-то потеряли? – вежливо спросил брутальный сосед, он же следователь Павел Николаевич. – Слава, включи свет – у нас проблема.
– Где он? Как он может сюда влезть? – бормотала Яна.
– Кто или что?
– Гроб, – задыхаясь ответила Яна.
Очевидно следователь был тот еще тертый калач. Он не просто смеялся, он ржал, при этом хохотали только глаза, а на лице не дрогнул ни один мускул.
– Яна Сергеевна, мы не возим с собой гробы. Захоронение умерших – задача другой службы. Мы осматриваем место происшествия, проводим дознание, собираем улики.
– Но Слава только что сказал, что с нами…
– Граб, – подхватил следователь. – Моя фамилия Граб. Дерево есть такое. Произрастает в южных районах России и много где еще. Во Владимире не растет. Я здесь один такой.
Яна не знала куда спрятаться от его насмешливого взгляда. Она покраснела и отвела глаза.
– Славик, все норм. Туши свет. Яна Сергеевна, не смущайтесь. Я привык. С такой фамилией, представляете через что я прошел в детстве?
– Закалились?
– Так точно. Ныне я просто кремень.
– Значит стали окаменелостью.
– Окаменелостью? А это что?
– Выходит и я могу вас удивить, – язвительно ответила Яна. – Окаменелости – это превратившиеся в камень останки растений или животных. На это нужны миллионы лет, но в вашем случае, видимо, хватило сорока.
– Тридцати пяти. Неужели я выгляжу так старо? Вы, наверное, плохо меня разглядели.
– Я вообще вас не разглядывала. Не обольщайтесь.
Яна отвернулась и начала пристально всматриваться в окно. Даже спиной она чувствовала самодовольство Граба.
– Эй, молодые, вы что уже поругались? – Слава ехидно рассмеялся.
– Язык придержи, шутник, – плохо скрывая улыбку парировал Павел.
– Паха, ну, правда, раскрой секрет. Как ты умудряешься девушек кадрить в считаные минуты. Я за ними неделями хожу с нулевым результатом. А ты раз, два и в дамки.
– Товарищ старший сержант полиции, следите за дорогой! – Яна резко осадила водителя. – Разговоры будете вести на месте преступления и только по существу.
– Молчу, молчу! Красивая, строгая, в званиях разбирается, терминологией владеет. Ну, Паха, ты влип!
Больше спутники не разговаривали. О чем думали мужчины, Яну не интересовало. Она мысленно вернулась к Аделине.
«Бальная зала сияла. Огонь свечей играл на сотнях хрусталиков изысканных люстр. Радужные узоры пленяли волшебством, им вторили канделябры и настенные светильники. Но главным украшением праздника, конечно же, была огромная ель, вершину которой венчал белый ангел Рождества. Пахло иголками, туалетной водой и плавящимся воском. Снежинки заглядывали в окна, таяли от зависти и замерзали, оставляя на стеклах диковинные узоры.