— Какая красивая комната, — заметила я и увидела искорку гордости в глазах Мишель.
— О да, мадемуазель. — Она пересекла комнату и с гордостью распахнула еще одну дверь. — А это ваша спальня, — возвестила горничная.
Спальня показалась мне шедевром в светло-зеленых и бледно-розовых тонах. Кровать с балдахином в оборках, очаровательный комод с тремя ящиками, украшенный веселым китайским рисунком. Мне особенно понравился маленький столик.
— Вы не желать, чтобы я помогать вам распаковать вещи, когда их принесет Фредерик? — Мишель говорила вежливо, но явно стремилась побыстрее уйти.
— Спасибо, Мишель, в этом нет необходимости, — отказалась я с улыбкой. Да уж, вот видела бы меня сейчас тетя Лотти, печально подумала я.
— Мадам Рэнсом ждать вас в библиотеке, как только вы сможете спуститься. — Горничная с явным одобрением смотрела на мой брючный костюм.
— Я быстро, — пообещала я. — Доложите о моем приезде миссис Рэнсом?
— Que, мадемуазель. — Мишель тепло улыбнулась и поспешно вышла. Кто-то на вилле держал прислугу в ежовых рукавицах, догадалась я и припомнила, что в доме есть экономка — некая миссис Жене. Как и вся остальная прислуга, она говорила на двух языках, по-видимому, из-за миссис Рэнсом.
Я решила снять брючный костюм и надеть платье. Семидесятилетняя Дирдре Рэнсом может не одобрить брюки на женщине.
Я направилась в ванную комнату, анализируя первые минуты своего пребывания в этом доме. По крайней мере, горничная отнеслась ко мне по-дружески. Я слегка огорчилась, что никто не встретил меня официально — ни миссис Рэнсом, ни хотя бы экономка. Дик Рэнсом в это время суток определенно занят делами. Господи, что это я вдруг забеспокоилась об условностях, укорила я себя. Я что, ждала красную ковровую дорожку?
Какая роскошная ванная комната! Я с удовольствием отметила ее огромные размеры, залюбовалась красивым кафелем, элегантным туалетным столиком. Изящные позолоченные краны, целый набор пушистых полотенец. Я почувствовала себя несколько странно среди всего этого великолепия, но все же включила теплую воду и потянулась за зеленым куском мыла. И тут же вздрогнула от резкого стука в дверь моей комнаты.
— Одну минуту! — Это, верно, Фредерик, догадалась я, завернула кран и поспешила к двери.
Шофер молча вошел, внес чемоданы в спальню и так же молча вышел. Глупо, но этот человек вызывал во мне какие-то дурные предчувствия. Я могла понять, что он, может быть, ненавидит женщин. Такое случается. Но меня пробрала дрожь при воспоминании о неприязни в его глазах. На мгновение я пожалела, что так поспешно предложила заменить Салли. Перспектива лета в Женеве уже не казалась такой радужной.
Но я уже в этом доме и жалеть поздно! И здесь я останусь на десять долгих недель! Обязательно в выходные съезжу во все те поездки, которые пообещала себе, разумеется, в пределах моего скромного бюджета. Женева располагается в центре Европы, и отсюда я собиралась съездить в Лондон, Париж, Франкфурт, Вену и Рим!
Положив один из чемоданов на кровать, я достала оттуда веселенькое платье, не нуждавшееся в глажке, и отнесла его в ванную. Разберу вещи позже, повешу все летние вещи в стенной шкаф, где они наверняка займут очень мало места. Мне захотелось поскорее уйти из тяжелой тишины этих комнат. Ну и что, пусть шофер Рэнсомов мрачный и злой человек, какое мне до него дело? Хотя ждавшая меня внизу госпожа Рэнсом — тоже сердитая женщина… А она-то и будет моей ученицей.
Я быстро оделась, порадовавшись, что мое платье, купленное в обычном магазине, выглядит довольно приличным. Я внимательно оглядела себя в зеркале, прикрепленном на одной из створок стенного шкафа. Несмотря на усталость, выглядела я неплохо. Я слегка улыбалась, что было мне свойственно в непривычной обстановке.
Тетя Лотти часто говорила: «Лори, нельзя быть такой доверчивой! Нельзя всегда ожидать от людей лишь самого хорошего!» И вот я стою в комнате великолепной виллы и испытываю непонятный страх перед будущим. От одной крайности к другой, посмеялась я над собой, такой уж у меня характер. Стараясь взять себя в руки, я вышла из комнаты и решительно направилась по коридору, но на лестнице несколько замедлила шаг. Придерживаясь за перила из красного дерева, я разглядывала картины, висящие на стене. Представить себе невозможно — жить среди таких шедевров! И при этом знать, что все это Дик Рэнсом приобрел в течение шести лет. Мое сердце забилось сильнее в предвкушении встречи с этим необыкновенным человеком.