— Я действительно не в курсе, — удивился Фрэнк. — Объясните, пожалуйста.
— Радиоактивный висмут-100. Как видите, научно-техническая революция вторглась в область и воров и полицейских.
— При чем здесь висмут? — Грег вскинул брови.
— Его впрыскивают в кровь тем, кто вторично предстает пред ослепшими очами богини правосудия. Считают — первый раз случайность, а если второй, то уж наверняка потенциальный бандит. После этой манипуляции человек становится отверженным — дорога назад, как вы говорите, в честную жизнь, ему отрезана. Счетчик Гейгера любого полицейского или кадровика в фирме частной или государственной тотчас покажет — перед вами уголовник. И не бывший, таких по вашим понятиям не бывает, а настоящий, следовательно, первые будут его хватать и снова сажать в кутузку, даже если парень ничем не провинился, а вторые, наоборот, гнать и не давать работы. Глупцы — этим-то они оказывают нам, шефам, неоценимую услугу, пополняя каши ряды.
— Но это чудовищно! — крикнул Грег и вскочил.
— Чудовищно? Они считают, что в борьбе с преступностью это радикально, так же как поголовное дактилоскопирование и стерилизация рецидивистов. Дудки. Мы тоже не лыком шиты. На нас трудятся и химики и физики, а иногда и целые концерны. Применив аппарат К, наши обдиралы впрыскивают своим подопечным, ничего не подозревающим и вполне благополучным обывателям, висмут-100, когда те находятся без сознания. Попробуй теперь разберись, где уголовник, а где добропорядочный налогоплательщик. Ловко? — Майк засмеялся своим странным смехом и, нажав руками на плечи, опустил Фрэнка в кресло.
Несколько минут Грег сидел пораженный, не в состоянии произнести ни слова. До того страшно было то, что он услышал от этого респектабельного бандита. Словно издалека до него донесся голос Майка.
— И делается это весьма просто. Смотрите. — Он достал маленький тюбик, в каких обычно продают масляные краски, отвинтил колпачок и показал короткую тонкую иглу. — Укол. Нажим. — Из кончика блестящей иголки брызнула тонюсенькая, как стеклянная нитка, струйка. — Не надо никаких шприцев — человек, выражаясь нашим языком, окольцован и навечно, до тележки крематория.
Грег вынул из кармана носовой платок и вытер вспотевшее лицо и ладони.
— Вы ужасные люди, Майк, — тихо произнес он. — Страшные тем, что безжалостно губите ни в чем не повинных людей.
Майк вскинул голову, на бледном лице проступили круглые розоватые тени.
— Мы лишь увеличиваем число своих. Когда такого добропорядочного отовсюду повыгоняют и семья начнет подыхать с голоду, он припожалует к нам. У него же только два пути: или к нам, или в гроб. Но умирать людям не хочется, уж так они устроены: все, что угодно, но не смерть. И будьте уверены: мы-то его не оттолкнем, что-что, а пропитание он получит, а мы — нового исполнительного и преданного солдата. Да, да, преданного. Ему же деваться-то некуда. — Майк замолчал и опустился, тяжело дыша, в кресло. Потом повернулся и небрежно бросил своим: — Вы можете идти. Через полчасика ты, Дылда, — Фрэнк отметил: бывшее прозвище главаря так и прилипло к нему, — пойдешь, куда мы условились. Я встречусь с тобой позже.
Двое поднялись и покинули кабинет.
Майк подождал, когда закрылась дверь, встал и приблизился к Грегу.
Фрэнк удивился, как быстро менялся этот человек. Вспышка гнева прошла мгновенно, и теперь перед детективом был снова тот же, что и раньше, спокойный, даже слегка унылый Майк-череп. Посмотрев на него, Грег поймал себя на том, что лицо гангстера оправдывало кличку, очень напоминало череп, если на него напялить парик битлов.
— То, о чем я вам сейчас поведаю, сразу забудьте. Не стану повторяться — мои люди, мои коллеги к этой истории с раздеванием не имеют никакого отношения. Но я брошу вам небольшую, совсем крохотную зацепочку. Правда, у меня нет полной уверенности, но внутренний голос подсказывает: ниточку стоит потянуть. Потяните осторожно, ибо это смертельно опасно. Повторяю — смертельно. Так вот, постарайтесь покопаться в делишках Дика Робинсона. Нюхом чую — именно в его алхимию ведут все стежки-дорожки. Понятно?
— Спасибо, Майк, — сказал, вставая, Грег. — Можете на меня надеяться, я не проболтаюсь и в то же время последую вашему совету. Благодарю вас.
— Послушайте, Грег. — Майк в раздумье потер себе пальцами кончик носа. — Вам никогда не приходилось встречаться с одним из тех, кто был здесь, когда вы пришли?
— Кого вы имеете в виду, тут находились двое. — Фрэнк насторожился.
— Вот этого. — Гангстер нажал кнопку у телефона.
То, что произошло дальше, заставило Грега в изумлении вскочить. От неожиданности его бросило в пот. На стеке возник круг, похожий на корабельный иллюминатор, только со слегка размытыми краями. За ним Фрэнк отчетливо, как будто преграды вообще не существовало, увидел бар, его он миновал, идя в кабинет, а там за столиком в окружении каких-то людей Дылду. Стена сделалась абсолютно прозрачной, как хорошо промытое стекло, даже скорее это напоминало просто отверстие в другое помещение.
— Не узнаете его? — Голос Майка прозвучал глухо.
— Которого, их там несколько?
— Самого длинного, его зовут Дылда.
— Нет. Никто из тех, кто сидит за столиком, мне незнаком, — ответил твердо Фрэнк, он уже пришел в себя от изумления, вызванного демонстрацией этого необычного явления.
— Ладно. — Майк хмыкнул, словно был недоволен ответом. — А здорово у вас глаза полезли на лоб при виде этой штуки?
— Не скрою, вы меня просто ошарашили, — подтвердил он.
— Нам это приобретение влетело в кругленькую сумму. Мы возлагали на него огромные надежды. — Он сделал паузу. — И просчитались. Действует лишь сквозь одну преграду, с очень маленького расстояния, да и требует подключения к электросети да еще и с повышающим трансформатором. Громоздко. Вот если бы работало от батарейки карманного фонаря — другое дело. А так, — он махнул рукой, — забава. На серьезное дело с оборудованием в полтонны не пойдешь. Годится разве для шантажа — через эту дыру можно снимать. С той стороны ничего не заметно, стена становится как поляризованное стекло. А если подключить магнитофон, можно сварганить пикантный кинофильм.
— Да-а, — протянул со вздохом Грег, вытер платком лоб и ладони. — Куда же теперь деваться благопристойному обывателю? — И словно сам себе ответил: — Некуда ему деться. Благодарю вас, Майк, за все, что вы для меня сделали.
— Не за что. Дайте монету!
Фрэнк протянул доллар. Майк изящным перочинным ножичком с перламутровой инкрустацией на рукоятке зачеркнул крестиком одну зарубку.
— У нас, как в детской сказке о трех желаниях, — засмеялся он. — Монета с тремя надрезами — высшая награда. У вас осталось еще два. Будет плохо — приходите, всегда помогу. — Он легонько похлопал Грега по плечу и подтолкнул к двери. — Ступайте, Грег. До свидания.
— Прощайте, Майк.
Девушка провела его до выхода, ему вернули оружие и выпустили на улицу.
Он немного постоял, словно пытаясь остыть, отдышаться, и прийти в себя от того, что он только что увидел, затем поднял воротник, глубоко засунул руки в карманы и направился к арке. Шаги его гулко отдавались в темном каменном колодце двора, вверху из-за горбатых крыш показалась латунная луна. Изломанные тени кромсали асфальт пустынного двора. Нигде ни огонька, ни шороха, ни каких-либо других звуков, будто он шел по мертвому, покинутому людьми городу. А ведь за каменными толстыми и мрачными стенами жили люди, сотни семей со своими радостями и печалями, на что-то надеющиеся, чего-то ждущие.
Проход соединял двор с переулком и напоминал длинный, темный и узкий туннель. В правой стене чернела выдолбленная неглубокая ниша, в таких обычно устанавливают трансформаторы или распределительные коробки кабелей. Сейчас в ней лежал перевернутый вверх дном помятый мусорный бак с оторванной крышкой, стояла метла и валялась груда тряпья.
Грег помнил: Майк приказал Дылде куда-то отправиться спустя полчаса. Но будет ли тот один или еще с кем? Пойдет этой дорогой или другим путем? А если разговор касался вообще встречи в помещении? Ему ничего не было известно, но он решил подождать.