Одевшись, он выпил кофе, зажег лампу, разложил на столе собранные материалы и углубился в их изучение, время от времени делая записи в блокнот.
Работал Грег до глубокой ночи, пока не почувствовал, что окончательно отупел, в глазах замелькали розоватые искорки и зашумело в ушах. Хватит. Фрэнк отложил шариковую ручку, провел ладонями по лицу и потянулся в кресле, выгнув спину так, что затрещали позвонки. Теперь он мог привести все свои и чужие наблюдения в более-менее стройную систему и, хотя бы эскизно, в первом приближении, определить направление дальнейших поисков.
Кое-что вырисовывалось весьма отчетливо.
Майк был прав, советуя обратить внимание на химического магната. Получалось: Дик Робинсон действительно изрядно «нахимичил» за свою весьма короткую жизнь, и если не саму разгадку преступления, то уж причины его, без сомнения, искать надо именно здесь. События, о которых рассказывал Кребс, тесно связаны с именем Дика Робинсона.
Пошатываясь от усталости, Фрэнк проковылял в спальню и рухнул на кровать.
Едва первые лучи солнца высветили комнату Грега, он уже был на ногах. Плотно задернул шторы, в рубашке, спортивных брюках и тапочках на босу ногу уселся за стол.
Итак, оставалось подвести итог проделанной работе.
По его заметкам в блокноте получалось: во всех случаях со странным раздеванием обязательно присутствовал или Дик Робинсон, или его молодая и, по отзывам прессы, очаровательная супруга. Не говоря уже о происшествии в храме, где им обоим отводилась главная роль, они были и на выставке экзотических растений, и в варьете на обозрении под интригующим названием «Небесные русалки». Из этого само собой напрашивался вывод: это не просто совпадение, а закономерность, кому-то, пока неизвестному, нужны были именно они, а следовательно, и искать таинственных злоумышленников следует среди лиц, окружающих химического воротилу.
Грег снова придвинул черную папку-досье и перевернул первую страничку.
Дональд Робинсон, родные и особенно близкие звали его Дик, родился на юге в очень богатой семье. Единственный сын владельца нескольких заводов по производству химических удобрений. Рос, как и все дети его круга, не зная ни в чем отказа. Мотоциклы, а затем и машины, моторные лодки и яхты, пикники и путешествия были для него так же обычны, как мелкие дополнения к костюму для простых людей. Однако ни в каких неблаговидных проступках или скандалах, столь свойственных «золотой молодежи», подпадающих под статьи закона, не замечен. Больше того, отличался трезвостью суждений, в характере, несомненно, рациональное превалировало над эмоциями. Однако не слыл пуританином — имел несколько связей с замужними женщинами и девицами легкого поведения. Ни близких друзей, ни подруги или каких бы то ни было привязанностей. Скорее замкнутый, чем общительный. Не отличался расточительством или склонностью к мотовству.
В восемнадцать лет поступил в университет, одно из привилегированных учебных заведений, где занимался на химико-физическом факультете. Успехами похвастаться не мог. Здесь сблизился, а впоследствии и подружился с сыном одного из профессоров медицины — Робертом Смайлсом, которого все звали Роем, одногодком Дика, серьезным, вдумчивым и талантливым студентом, единственным, кто получал особую стипендию. В этом месте Фрэнк сделал пометку в блокноте — уточнить, не тот ли это Р. Смайлс, статьями которого о генной инженерии, работе над «запрограммированными людьми», совместимости тканей и телепатии восторгался когда-то Бартлет.
Трудно сказать, кто на кого больше влиял, скорее всего это было обоюдно, так как в дальнейшем и у того и у другого произошло постепенное «сглаживание углов»: Дик начал отходить от обычных студенческих проделок и «шалостей», а Рой приобщаться к ним. Скоро молодые люди стали неразлучны, появилось что-то похожее на дружбу, несмотря на явное, резко бросающееся в глаза различие характеров. В конце концов в оригинальных студенческих работах Смайлса все чаще и чаще стало появляться имя Робинсона, сначала в роли помощника или ассистента, а затем и соавтора. Отмечалось: Смайлс параллельно с основным посещал биологический и медицинский факультеты, где тоже проявил отменные способности.
К пятому году обучения оба стали завсегдатаями уже не баров, кафе и ресторанов, а университетской и городской библиотек. В одной из них они и познакомились с первокурсницей Кристиной Хупер, шведкой по национальности, дочерью средней руки судовладельца, вице-президента Скандинавской морской компании.
С этого момента они начали появляться втроем, однако юная Кристи отдавала предпочтение Рою, а к окончанию учебы — он защитил сразу три диплома — их официально считали женихом и невестой.
Грег отодвинул папку и из небольшого фиолетового, с синими разводами водяных знаков конверта вытряхнул на стол несколько фотографий.
Снимки были сделаны, когда мужчинам едва исполнилось по двадцать два, двадцать три года, то есть перед их выпуском.
У Роя вытянутое треугольное, немного скуластое лицо, узкие, но не маленькие глаза, прямой нос, небольшой рот с тонкими губами, небольшие залысины на высоком и гладком лбу В выражении лица что-то мягкое, лирическое, меланхоличное.
Внешность Дика в корне отличалась от внешности друга. Лицо почти прямоугольное, брови вытянутые в одну линию, сходящиеся у переносицы. На лбу две резкие вертикальные складки. Упрямый, слегка тяжеловатый подбородок. Короткие жесткие, стоящие ежиком, волосы. Чувствовалось даже по снимку — этот человек напорист и целеустремлен и уж, будьте уверены, добьется своего во что бы то ни стало и сумеет постоять за себя.
Кристина Хупер выглядела обыкновенной милой и хорошенькой девушкой, с точеным, слегка обсыпанным веснушками носиком, с пушистой, растрепанной мальчишеской прической. Очевидно, легкого, веселого и озорного нрава. На фотографии ее красивого рисунка губы тронула улыбка, на щеках обозначились ямочки, глаза излучали еле-еле сдерживаемый задор, однако что-то в них было настороженное или подозрительное. Грег замечал: обычно такое выражение бывает у людей с еще не устоявшимся, но в изначалии своем твердым характетером. На снимке ее безупречную спортивную фигуру облегал белый теннисный костюмчик. Она стояла, облокотившись на стойку сетки, прижимая к груди ракетку.
Грег вложил фото в конверт и снова приступил к досье.
За несколько дней до защиты диплома Робинсон-старший утонул на отдыхе на островах, где ему принадлежала не только собственная вилла, но и личный пляж. Мать Дика умерла, когда ребенку не исполнилось и года, от рака желудка.
Робинсон-младший, узнав о несчастье с родителем, прервал учебу и вылетел на похороны. Защиту диплома он так и не завершил — пришлось возглавить огромное дело.
Само собой разумеется, после окончания университета Дик пригласил Роя работать к себе — он реконструировал производство, и теперь удобрения занимали в нем самое незначительное место, основной продукцией стали пластики, пластмассы и оборудование для химической промышленности. Для Смайлса создали специальную лабораторию.
С первых шагов самостоятельной деятельности оба значительно преуспели: один на административно-коммерческом поприще, другой — на научном. Однако тут в сведениях чувствовался пробел — не было ясно, над какими же проблемами трудился Смайлс.
Вскоре кончилась учеба и молодой шведки. Опять же само собой разумеется, она приехала к ним и поселилась в квартире жениха. Однако интимной близости между ними не отмечено.
Спустя неделю после ее прибытия стены предприятия потрясли весьма неприятные события, они сразу выплеснулись не только за высокую ограду концерна, но и на страницы местной и центральной прессы. При монтаже уникальной лазерной установки, которую конструировал Рой, обнаружили хищение крупных алмазов; кто-то ловко заменил их обыкновенным хрусталем. Дело приняло такой оборот, что Смайлс предстал перед лицом правосудия с обвинением в краже драгоценных камней большой стоимости.
Дик развил бурную деятельность по реабилитации приятеля. Нанял самых дорогих и модных адвокатов, снял иск предприятия к Смайлсу, внес огромный залог и взял его на поруки. В конце концов дело прикрыли, а вернее, замяли, но работать здесь Рой уже не мог.