— Хорошо, мистер Фрэнк.
— О, боже! — Грег махнул рукой. — Ну ладно, раз не можете, пусть буду мистер. Что все-таки случилось? Что значит эта встреча и квартира? Почему вы не повезли меня в контору или домой? Где мисс О'Нейли?
Мартин словно не расслышал вопросов и начал тихим голосом:
— Я ходил за молоком, по дороге в лавку купил газету и прочел: знаменитый сыщик, там так и было написано, сыщик, владелец конторы «Гуппи» найден в подозрительной частной квартире, принадлежащей некой миссис Клаузен, без сознания, в луже крови и доставлен в клинику. Судя по дате, уже наступил следующий день. Я позвонил мисс О'Нейли, но, — Мартин замялся, поставил чашечку на блюдце, — мне никто не ответил. Тогда я поехал в госпиталь. Там долго не хотели пускать, но потом все же я прорвался к какому-то толстому с черной гривой волос доктору. Тот сообщил: вам должны делать операцию, но прежде владелец приказал связаться с «Гуппи» и установить ваши финансовые возможности.
— Черт знает что, человек вот-вот отправится к праотцам, а они интересуются, сможет ли он заплатить. А если нет? Сдыхай! — Грег плеснул в чашку кофе, рука слегка дрожала.
— У них такой порядок, — спокойно продолжал Мартин. — Я поинтересовался, сколько это стоит. Врач назвал солидную сумму. У меня имелись деньги, и я их внес.
— Вы? Вы внесли свои деньги? — Грег вскочил. — А мисс О'Нейли?
— Да, мистер Грег. Надо было торопиться — они же не приступили к лечению. А мисс О'Нейли я найти не мог.
— Позвонили бы домой, ну я не знаю, — начал Фрэнк.
— Ее не было там.
— Куда же она делась? — Грег удивленно вытаращил глаза. — Она ведь тоже, наверное, прочла газету? Неужели эти сволочи расправились с ней?
— Мне неизвестно. Правда, усатый доктор сообщил: звонила женщина и очень подробно, он сказал, въедливо, расспрашивала, как вы там и чем это может кончиться.
— Что это?
— Ну ваше ранение.
— А что же доктор?
— Он ответил — в самом лучшем случае вы будете, извините меня, инвалидом. Он так сказал.
— Ах вот как. И тогда эта дама перестала звонить?
— Этого я не знаю.
— Все ясно, негодяи подсунули какую-то свою бабенку, чтобы выяснить положение вещей, а Вирджинию им удалось устранить. Ладно, рассказывайте дальше.
— После беседы с врачом я понял: в лечебнице вы пробудете долго. Денег, которые я заплатил, хватало на операцию и дней на пять пребывания в клинике. Я несколько раз пытался связаться с мисс О'Нейли, но опять безрезультатно. Приблизительно неделю спустя прочел объявление в газете: фирма «Гуппи» закрыта.
— Как закрыта? Почему? — воскликнул Грег.
— Там так сказано — она прекращает свою деятельность в связи с… — Мартин помолчал, будто подыскивая слова, — в связи с некредитоспособностью.
— Неужели? — начал Фрэнк, но тут же осекся. — Хотя ведь Джин действительно сидела без гроша, а клиенты, очевидно, потребовали неустойку.
— Точно, мистер Фрэнк, потом я узнал — неустойки были почти погашены стоимостью оборудования конторы и обстановки вашей квартиры.
— Как так? И квартиры тоже?
— Да, мистер Фрэнк, вся мебель и вещи пошли с молотка и еще остался долг в полторы тысячи.
Грег плюхнулся на диван, потрясенный услышанным. На лбу выступили капельки пота. Под ложечкой появилась нервная тошнота. Бедная малышка, подумал он о Джин, вот уж кому было трудно одной, можно только представить, как она изворачивалась, обороняясь от кучи стервятников-кредиторов, улаживая дела и спасая его имя от позора банкротства. Он почувствовал острую жалость и нежность к девушке.
— Конечно, мисс О'Нейли погасила долг?
— Нет, мистер Фрэнк.
— Вы хотите сказать — она не заплатила полторы тысячи?
— Да. Это намеревалась сделать миссис Кребс, но я опередил ее и внес деньги сам.
— Опять вы, Мартин? — Фрэнк снова вскочил. — Да кто вы, собственно, такой? Морган, Ротшильд, шейх из Кувейта, Иисус Христос? Откуда у вас такая сумма? — Грег уставился на негра.
— Я продал виллу и участок, который мне завещал мой хозяин мистер Бартлет.
— Господи! — вздохнул Грег и всплеснул руками. — Час от часу не легче! Вы сумасшедший, Мартин. Вы потеряли рассудок и не отдаете себе отчет в том, что творите?
— Мне не оставалось ничего другого. Деньги требовались срочно. Я продал дом, землю и обстановку. Вырученной суммы хватило, чтобы полностью рассчитаться с долгом, заплатить за лечение, снять эту квартиру и еще положить оставшиеся деньги под проценты в банк — нам идет сто долларов в месяц — с голоду не умрем, — просто ответил он.
— Кто не умрет? Что вы городите, Мартин?
— Мы с вами, мистер Фрэнк.
— Да с какой стати вы взвалили на себя такую обузу, Мартин? Вы мне кто: кум, отец, мать, сват-брат?
— Вы много сделали для меня, освободив из тюрьмы и сняв подозрение. Вы всегда мне нравились. А кроме того, зачем одинокому старику такой большой дом и сад У меня никого нет, кроме вас.
— Нет, Мартин, вы ненормальный. Выбрасываете кучу денег коту под хвост на калеку и нищего, который не только не сможет вам их вернуть, а сам не сегодня-завтра сдохнет в нечистотах под забором. Неужели вы не понимаете — моя песенка спета, я мертвец. Я даже никогда не обращусь к мисс О'Нейли. Молодой, здоровой и красивой. Она будет меня разыскивать, я знаю, она меня любит, но я постараюсь исчезнуть. В конце концов пройдет время, она оправится от потрясения, обретет свое счастье, я не стану ей помехой, хотя она моя невеста, почти жена. Но все же, Мартин, зачем вам-то этот слюнявый альтруизм? Ради чего вы это сделали?
— А ради чего вы когда-то помогли Майку, вдове и внучонку мистера Кребса, наконец, заплатили адвокату, чтобы выцарапать меня из кутузки?
— Я-а! — начал Грег и замолчал. Лицо вспыхнуло румянцем. Ему стало стыдно, ибо у него чуть не вырвалось, что он, Грег, совсем другое дело, он-де благородный, культурный и белый человек, способный совершить самые высокие поступки по велению его души и бескорыстного сердца. Ему стало стыдно, что в подсознании притаились подобные мысли — он не мог серьезно допустить: этот негр, вечный чей-то слуга, способен тоже на проявление возвышенных чувств, доброты и людской благодарности.
— Извините, Мартин. Я болтаю ерунду, простите, пожалуйста. — Он взглянул ему в глаза. — Все это свалилось как лавина, я несу чепуху. Продолжайте. Что там дальше?
— А дальше ничего, мистер Фрэнк. Я кончил. Если не считать, что, узнав, когда вы выписываетесь, заехал за вами.
— Ну а мисс О'Нейли? Она-то где? — Грег поднял брови. — Что с ней?
— Она ликвидировала дела в конторе и в вашей квартире и уехала.
— Как уехала? Куда? — вскричал Фрэнк.
— Этого никто не знает. — Он пожал плечами. — Она не оставила адреса, я наводил справки. Ее нет в городе, а может, и в стране.
— Это невероятно, Мартин. Она чудесная девушка, очень меня любит, мы намеревались осенью пожениться. Этого не может быть, Мартин. Ты говоришь неправду, ты обманываешь меня! — Фрэнк рухнул на диван, прижал ладонь к лицу.
Они долго молчали. Грега трясло, плечи дергались, по щекам лились слезы.
Мартин встал со стула, присел рядом, положил руку на голову Фрэнка и тихо, но твердо произнес:
— Надо мужаться, мистер Фрэнк. Она бросила вас. Кроме того, мисс О'Нейли была непорядочной, плохой женщиной. — Он помолчал и шепотом добавил: — В ту страшную ночь, когда умер хозяин, она была у него. Она изредка навещала его и оставалась до утра. Это началось давно, когда она поступила в контору. Потом хозяин категорически запретил ей, узнав про ваши отношения, но она все-таки снова пришла к нему, очевидно, надеясь на наследство. Мисс О'Нейли и похитила рукопись шефа.
— Ты врешь! — дико закричал Грег, лицо его перекосилось. — Врешь! Врешь! Врешь! — Он, теряя сознание, сполз на пол. Как сквозь плотную пелену до него донеслись слова:
— Мне нет смысла обманывать. От вас я видел лишь хорошее. Полиции я ничего не сказал. Не хотел, чтобы имя мистера Бартлета и ваше трепали газеты. Вам я тоже не обмолвился ни словом — зачем лишнее страдание. Успокойтесь, как-нибудь проживем. Вы останетесь здесь, места хватит. И ради бога, не убивайтесь. Эта женщина не стоит того. Нет, не стоит…