- Я... моя машина осталась на парковке, — только и смог ответить Стивен.
Робби похлопал его по плечу и развернул к выходу, толпа вокруг них расступилась и поспешила выйти наружу.
— Это просто вверх по улице. У меня тоже нет велосипеда, так что, похоже, нам обоим придется идти пешком.
— Будь уверен, как мне приятно наконец с тобой познакомиться, — сказал Робби, когда они вышли на солнечный свет.
Он продолжал болтать, пока они шли два квартала до закусочной Мелвина, но Стивен не мог его слышать. Он все еще пытался осознать тот факт, что Дастин мертв.
— Вот мы и пришли, — сказал Робби, распахнув для Стивена дверь в закусочную.
Глава 4
Закусочная
Стивен оглядел пластиковые столы в красную клетку, стойку с табуретами и зеленые виниловые кабинки. Здесь пахло кофе, печеными пирогами и жирной едой. Он посмотрел на Робби, понимая, что будет ненавидеть это место, и любое подобное этому, до конца своих дней.
—Ты знаешь, что Дасти мертв? — тихо спросил Робби, явно потрясенный тем, что о смерти Дасти Стивен узнал только сейчас.
—Да, — ответил Стивен с трудом. Он вытащил еще несколько салфеток из пачки и вытер лицо. Он безуспешно пытался не устраивать сцену, но слезы вновь потекли по щекам.
— Мне очень жаль, мистер Стивен. Я не хотел быть тем, кто сообщит тебе об этом. Только не после тех писем.
— Письма? — переспросил Стивен, глядя на него в замешательстве.
— Письма, которые ты писал Дасти.
— Ты их читал? — спросил Стивен, смущенный мыслью, что их близкие отношения были раскрыты. Он схватил еще несколько салфеток и вытер лицо, сложив их перед собой, словно маленькую стену. Неужели эти интимные подробности были использованы для того, чтобы очернить память Дастина? Неужели они прочитали его личные послания в суде только для того, чтобы подтвердить, что Дастин Эрл был грязным педиком и ему самое место на дне выгребной ямы этого маленького невежественного американского городка?
— Не-а, я не слишком умен, — сказал Робби, — но память у меня хорошая. Дасти обычно читал мне их после того, как я долго канючил. Ну, некоторые из них. Он сказал, что кое-что должно оставаться только между вами, и я уважал это. Они значили для него целый мир. Я же тебе говорил. Да? — Робби тихо рассмеялся. — Когда я бывал у него дома, он обычно носился с этими письмами, как будто пытался протащить проститутку в трейлер. Как можно не заметить конверты, такие красные и синие по краям? Он вытаскивал письмо, разрывал конверты на мелкие кусочки и смывал их, как будто они были уликой. А потом он тайком читал их по кусочкам, когда я уходил, — снова усмехнулся Робби. — Черт возьми, даже Дэнни заметил, что тот ведет себя очень странно, — добавил он.
— Но он так и не ответил, — сказал Стивен.
— Ни разу? — удивленно спросил Робби.
— Ни разу.
— Мне очень жаль, мистер Стивен. Мне казалось, что он отвечает, уж больно сильно носился с этими письмами. Но я думаю, что он не стал, потому что слишком беспокоился, что люди подумают о нем. Он всегда был таким тонкокожим. Когда еще учился в школе, порой устраивал себе испытания, просто, чтобы Па перестал обзывать его слабаком и неженкой. А это было совсем не по-ковбойски, и Дасти совсем не нравилось, когда его так дразнили. Черт возьми, они с Дрю все время к этому возвращались. — Он замолчал и поднял глаза к потолку. — Знаешь, я думаю, что он был очень рад, когда Дрю умер, конечно, за исключением того случая с мамой. Ему тогда было всего семнадцать. Тогда Дрю было бы лет двадцать пять или около того. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю? — спросил Робби. — Полагаю, ты знаешь все… его шрам… Дасти ведь был, э-э… так близок с тобой и все такое… Он очень стеснялся его с чужаками…
Стивен кивнул — он знал об этом шраме. Как же он мог не знать о рубцовой реке, которая текла посередине груди Дастина? И откровение Дастина об этом шраме стало довольно важной вехой в их отношениях.
Глава 5
Лондон
В ту ночь по Лондону пронеслась буря, и они вернулись домой, замерзшие, промокшие насквозь, но довольные. Когда Дастин стянул с себя рубашку, Стивен вдруг застыл и уставился на него. За три месяца их знакомства, Дастин впервые обнажил свою грудь.
— Откуда это? — спросил Стивен. И, как только эти слова слетели с губ, он съежился и зажмурил глаза, слишком поздно осознав, что именно этот шрам и есть та самая причина, по которой Дастин всегда отказывался принимать вместе с ним душ и почему не позволял Стивену ласкать его гладкую грудь. Дастин всегда вел себя непреклонно в отношении верхней части своего тела. Не дожидаясь ответа, Стивен направился к кухонному шкафу и принялся заваривать свежий чай, надеясь на то, что его нарочитое безразличие заставит вопрос казаться менее беспардонным, чем он прозвучал.
Поднимая чайник, он оглянулся и заметил, как Дастин взглянул на него, а потом перевел взгляд на шрам. Их непродолжительные отношения не были легкими ни для кого из них. Для Стивена это было что-то вроде «прогулки» по натянутой веревке. Балансировать между желанием защитить Дастина от его собственных демонов и желанием заставить того выпустить весь этот чертов ад наружу, чтобы помочь ему одолеть их (демонов), а не наблюдать со стороны, как тот страдает.
Для Дастина это было медленным осознанием того, каким внутренним потенциалом он обладал, и какой его частью он позволил бы себе поделиться со Стивеном.
— Это результат моего последнего разговора с матерью, — наконец заговорил Дастин. Он отвернулся к окну и, машинально подняв руку, погладил шрам.
Стивен, тихонько застонав, уткнулся лбом в дверцу шкафа. Он боялся, что его любопытство, в очередной раз, уничтожит атмосферу дня, когда они занимались простыми вещами, которые приносили простые удовольствия. Но раз он начал, то надо было либо идти вперед, либо отказаться и оставить Дастина там, где он был. Если он продолжит, то, скорее всего, не увидит Дастина неделю или даже больше.
— Ты... хочешь поговорить об этом? — мягко спросил он.
Дастин ответил не сразу. Он стоял, молча глядя на город сквозь оконное стекло, и капли дождя сползали по поверхности, пока Дастин медленно поглаживал шрам на груди. Шурх-шурх, шурх-шурх… Взад — вперед. Взад — вперед. Тихий звук от движения его пальцев был почти гипнотическим.
— Похороны моего брата, — ответил Дастин через несколько секунд. — Эндрю. Это случилось, когда мы хоронили моего брата Дрю. — Он сделал паузу и искоса, с вызовом, бросил на Стивена пронзительный взгляд. — Вот тогда-то мы и сломались, — продолжил Дастин. — Она сломалась, я сломался; мы все просто, будь оно проклято, сломались. А чудо-мальчик Дрю был мертв. Сломался окончательно.