Помощь уже в пути.
— Полиция тоже на месте? — спрашивает Санни.
— Они в пути. Будут минут через десять.
— Медицинская помощь?
— Подъезжает.
— Хорошо. — Санни быстро накидывает расстановку приоритетов в разрешение всех вопросов здесь. — Оставшихся жителей отведите к дороге. Пусть ждут осмотров и разговоров с психологами. Я с Эвереттом не дождусь копов, нам нужно будет заехать в одно место перед тем, как отправиться на базу. Рапорт сдадим завтра в главный офис охотников.
Пока она договаривает, к ним подходят еще охотники. С одинаковой внешностью, с одинаковыми суровыми взглядами.
— Что вы за ликвидаторы? — спрашивает она у близнецов. — Новички?
— Нет… Но мы никогда…
— Ясно.
Ее ответ получается коротким и почти безразличным. Усталость выдает свое присутствие.
— Что напишите в рапорте? — осторожно интересуется ликвидатор, заламывая руки. На скулах его напарника ходят жевалки, выдавая нешуточное волнение. Не то за себя, не то за тех, кто пострадал сегодня ночью.
— Все виноваты. Однако вы вовремя взяли себя в руки и здорово нам помогли. Теперь скажу не для протокола. Тренируйтесь лучше. Будьте теми, кем должны: руководителями охоты. А то возникает ощущение, что вы постоянно позволяете проверке заправлять всем, особенно, когда с вам ее нет. Сегодня было исключением, но в будущем постарайтесь такого не допускать.
Санни разворачивается и делает несколько нетвердых шагов в сторону парковки, когда слышит тихий голос:
— Спасибо. Вы, возможно, спасли нам жизнь.
Она не оборачивается, лишь ускоряется, подозревая, что на самом деле она этого не делала. Да, убила двух призраков, но именно из-за собственной безответственности и неподготовленности они и появились. Путь до пикапа не занимает много времени, и вот она уже внутри. Громко хлопает дверью, отвлекая Эвера от поглаживания шрамов на спине. Почти инстинктивная привычка говорит об истинном состоянии ее возлюбленного.
Все отвратно, насколько это может быть.
Он убирает руку со спины на руль и сжимает его так сильно, что кожа жалобно скрипит. Санни с тревогой оглядывает Эверетта: брови сведены к носу, на лбу образовывается складка от напряжения. От всех дурных мыслей, которые собственные демоны-страхи поселили в их душе. От всего, пережитого сегодня.
Давно у них не было настолько кровавых столкновений со злыми грозами.
Санни редко злится и еще реже боится — Эверетт за много лет убедился в этом сам, без чьей-либо помощи. Да, она может быть эмоциональной, может, у нее будет дергаться губа из-за неудачной операции на зубах. Но она старается не паниковать и все же он видел ее тревогу. Как и она — его волнения. Эверетту в этот раз тоже было тяжело, однако он намерен не выдавать всех чувств. Даже если с Санни можно быть открытым и знать: она поймет. Она сама понимает значение каждого уничтоженного призрака и каждой одержимости, с которой они имели дело.
— Поехали отсюда, — обессилено просит Эверетт.
— Погнали. — Санни соглашается сразу же. — Не могу здесь оставаться дольше, чем на пару минут, пока выезжаем. Это выше всяких моих сил.
Они понимают друг друга в молчании, созданном успокоившейся грозой и едва заметным дождем. В звуках вдохов и выдохов, редких поверхностных вздохах, в музыке, едва слышно раздающейся из колонок. Они понимают друг друга без слов, но все же им требуется многое обсудить:
— Теперь ты понимаешь, о чем я говорила? Что чувствовала? Думала, не выдержу, когда все случилось… Мне так беспокойно было.
— Мне тоже, если честно, — не отвлекаясь от сложной из-за дождя дороги, отвечает Эверетт. Когда ты ушла, а потом раздались еще голоса призраков… Санни, пусть ты и не любишь того, что я часто повторяю эти слова… Но я безмерно люблю тебя. Пожалуйста, будь осторожна. Не раздавай ликвидатором свои запасы соли. Вдруг они тебе понадобятся? Вдруг меня не будет рядом?..
Его голос хрипло срывается, обрывая то, что никто и никогда не хочет слышать.
Что, если его не будет рядом?
Что, если их будущее не наступит?
Что, если…
— Где ближайший город? — спрашивает Эверетт, меняя тему. — Давай туда съездим. Письмо отправим, купим пластинки. Давно мы не пополняли нашу коллекцию золотых хитов.
«Может, дела обстоят хуже, чем я думала. Раз говорит о пластинках…», — мысленно ругается Санни. То, что с детства успокаивало ее пару, было одним из последствий от удара молнии. Проигрыватели для пластинок ему включали родители, чтобы отпугнуть призрака внутри Эверетта. Даже если его не было или он действительно стал частью души, музыка играла сутки напролет: и днями, и ночами. С тех пор он слушает пластинки не только, когда хорошо, но и когда часть его души загибается в муках.