Дни быстротечно проходят, и Санни ненадолго оказывается вне больницы. Первым делом она едет на базу для подготовки вещей к переезду. Окружающие ее приветствующие сочувствующие отсутствующие лица не вызывают никакого интереса. Да и вообще ей ничего уже не нужно от них: ни помощи, ни поддержки. Главное, чтобы ее не трогали. Но никто к ней не лезет с вопросами, позволяя в тишине дойти до спальни и минут двадцать постоять перед дверью, не в силах войти.
Однако они находятся, когда она устает от собственной слабости. Открывает дверь, заходит в комнату, где каждый миллиметр пахнет ими. И пылью, затхлостью, горем. Все внутри осталось так, как оставили Санни с Эвереттом перед отъездом. Неубранная постель. Расставленные не по местам диски. Оставшаяся стоять возле кровати, а не под, коробка с письмами самим себе…
Письма…
Именно их собирается перечитать Санни, пока есть время до переезда. И пусть даже если по щекам потекут ручейками слезы, дышать станет тяжело, она это сделает. Вспомнит все, вскроет каждую венку, поранит артерии. Но она запомнит навсегда их диалоги и строки, посвященные друг другу. Посвященные чему-то большему, чем плоть на костях.
Пальцы царапают бумагу, Санни продолжает мучиться, пытаясь вытащить из кармана новое, неотправленное письмо. Она едва его не рвет, когда волной отчаяния ее накрывает истерика. К горлу подступает тошнота, противно жгучая желчь опаляет внутренности… Так происходит постоянно. Истерика приходит не одна, а с последующими недомоганиями и срывами.
Одна бы она не справилась, поэтому семья всегда рядом. Всегда она готова обнять, принести воду или таблетки, помогающие снять спазм. Санни искренне благодарна родным, не оставляющим ее в столь сложный час. Но сегодня с ней весь день сидит мама. И та не боится ругать младшую дочь за недоеденную еду:
— Такими темпами ты себя в могилу загонишь!
— Как будто от меня зависит, где я проведу этот день, — ворчит Санни. — Возле унитаза или в постели.
— Ты права. Это не напрямую связано с тобой, однако ты влияешь на свое состояние настроением. Я понимаю, ты потеряла возлюбленного. Частичку себя. Опору, поддержку. Партнера во всех смыслах и значениях.
Миссис Пирс стирает слезы, и ее вечно суровая маска уступает переживаниям за дочь. Санни приподнимается с постели, чтобы посмотреть в глаза своей маме. Темные, как грозовое небо, сегодня о были светлые. Покрасневшие и уставшие.
— Но твоя жизнь на этом не закончилась. Пожалуйста. Не убивай себя. Я тебя люблю. Мы все тебя любим и не оставим. Только живи, пожалуйста.
— Я… Не хочу умирать. — Санни ежится от одной только мысли. — Просто вспоминаю увиденное после смерти Эверетта. Рай, с морем и пустым метро. И домом. Домом мечты, понимаешь? Это то, ради чего я жила много лет. А сейчас ради чего жить? Ради себя. Но какой? Мне кажется, я потеряла себя. Мы так давно были с Эвером, что стали единым целым. Да, разные люди. Но были постоянно вместе. Путами связали друг друга, став единым целым. Эти чувства были искренними и взаимными.
Санни вновь плачет, а вместе с ней ревет и ее мама:
— Но выпей чай. Давай, там травы, успокаивающие психику. — Она качает головой. — Именно поэтому я и не хотела, чтобы ты становилась охотницей.
— Ты о чем?
— Твой дедушка потерял жену из-за орэйджи. Я потеряла мать. Конечно, не любовь всей жизни, но она была мне важна. Она сделала меня тем, кем я есть сейчас. Когда она умерла, то… Мы все видели его безумие, рожденное горем. Погони за изобретениями, способными увидеть оранжевых призраков. Но это ведь… Невозможно. Он это знал и понимал. Понимала это и я, стараясь отгородить всю семью от охоты. Твой отец был не против. Однако сопротивляться твоим желаниям мы не смогли.
— Спасибо вам за это.
Они говорят еще долго и плачут вместе. Вместе переживают непростую боль. Вместе…
В следующий раз декабрьское посещение в больницы Санни оказывается плановым, как должно быть при любой беременности. Особенно, многоплодной. «Три ребенка!» — она шокировано выходит из кабинета УЗИ на немного шатающихся ногах. Рядом тут же оказываются младшая сестра Эверетта и ее муж с недавно рожденной дочерью.
— Ну, рассказывай! — семья Нейтон выжидающе смотрят на Санни, которая вместо слов протягивает им снимок.
— Ого. — мужчина присвистывает, осознав, что он видит перед собой.
— Поздравляю, мамочка! — его жена обнимает родственницу. — Теперь поехали, порадуем наших бабушек и дедушек, теть и дядь.