Выбрать главу

– А разве они не правы были насчет Москвы? – подал голос Сквернослов. – Ведь даже Калугу сожгли из-за Москвы!

– Слава! Калугу сожгли не из-за Москвы! А из-за того, что весь мир сошел с ума! Из-за чего сожгли саму Москву? Рязань? Омск? Тулу? Калининград? Питер? Париж? Лондон? Вашингтон? Тегеран? Весь мир! Но сейчас надо спасти все что осталось! На кону последняя наша надежда на выживание! Но никто не поймет нашей миссии! Особенно те, кто живут приземленными мерками сиюминутности! Большинству людей важно их мнимое благополучие здесь и сейчас. Им важно, что в данный момент есть что пожрать, выпить и где поспать. Это те ценностные ориентации, которыми живет большинство выживших. Не ждите благодарности и помощи ото всех в нашей миссии. Никто не поймет нас. Никому не нужны наши благие намерения! Поэтому нас будут пытаться убить, ограбить, поработить! Мы будем огрызаться и стрелять! Это неизбежное зло! И мы не можем сторониться населенных пунктов, ведь нет компасов, чтобы показать направление. Мы не можем все время двигаться в глухом лесу. Нам надо знать, где мы и куда следовать дальше. Нам надо знать, что происходит в тех уголках, где еще есть люди. Но люди таковы, что стреляют друг в друга. Поэтому нам никак не обойтись без применения оружия, поймите!

– Я по-другому себе представлял нашу миссию, – мотнул головой Васнецов.

– Будь реалистом. Ты уже взрослый, Коля. Такова человеческая суть.

– Тогда зачем нам спасать остатки человечества?

– Да потому, что если мы даже всего одного хорошего человека встретим на нашем пути, то этот мир надо спасти. Даже ради одного человека!

Николай взглянул на свое плечо. Оказывается, выстрел Раны разорвал ему бушлат. Но к счастью он не был ранен. Хотя сам Васнецов думал сейчас о том, что было бы неплохо, если бы она попала ему в сердце. Он совсем не хотел мириться с необходимостью убивать. Он не хотел думать о той моральной проблеме выбора, которая ему предстоит в их долгом путешествии. Они только начали свой путь и в первом же поселении пролили кровь. А что же будет дальше?

– Юра! Сколько мы проехали? – спросил Яхонтов у водителя лунохода.

– Пять километров.

– Сворачивай в лес, найди заросли погуще и паркуйся среди них. До утра надо передохнуть. Только сильно глубоко в лес не заезжай. Иначе мы заблудимся.

– Хорошо.

Машина плутала около получаса, пока, наконец, не нашлось подходящее и укромное место в лесной ложбине.

– Все ребята, – вздохнул Яхонтов, – Постарайтесь поспать. Я в дозоре побуду. Через три часа ты, Славик, меня сменишь. Я тебя разбужу. Коля, ты как?

– Я в порядке, – кивнул Николай.

– Точно?

– Да. Я все понимаю. Просто… Жаль ее…

– Это правильно, Коля. Это хорошо, что ты способен на такие чувства. И я сожалею. Но есть вещи, которые мы не в силах исправить. А то, что исправить можем, мы просто обязаны использовать такую возможность. Так что будь молодцом. Договорились?

– Конечно… – Васнецову было трудно говорить, но чувство долга перед своими товарищами и перед своим покинутым домом заставило его взять себя в руки.

– Вот и хорошо. А сейчас спи. Через шесть часов ты сменишь Славика. И утром будем искать безопасную дорогу на Москву. Все. Отбой.

10. ЗОНА ПОРАЖЕНИЯ

Вокруг царил кромешный мрак. Можно было поднести ладонь к лицу и ничего не увидеть. Где он? В вездеходе? Похоже на то. Снаружи выл ветер. Хотя не только. Скрипели ржавые качели. Еще завывания человека. Николай даже и не понял, как он очутился на улице. Как ни странно, там было светло. Хотя он был точно уверен, что сейчас ночь. На свободной от снега детской площадке скрипели те самые качели. Рядом стояла девушка с морщинистым лицом и без двух пальцев на руке. Рана. Та, которую он убил. Целой, но сильно исхудавшей бледной ладонью она сжимала скакалку.

– Ты жива? – вздохнул он.

– Нет, – услышал он в ответ печальный голос. Хотя Рана не разжимала губ.

– Но ведь ты…

– Я родилась мертвой.

– Как такое может быть?

– В нашем мире может быть все. Мы все рождаемся мертвыми. Ведь мы не живем уже потому, что кто-то далеко может решить положить конец жизни. Мы все мертвы, потому что наши жизни нам не принадлежат. За нас решали и решают они.

– Кто?

– Кеволеч!

– Кто это?

– Это человек. Только наоборот. – Девушка продолжала говорить, не раскрывая рта. – Ты когда-нибудь видел зеркало?

– Да, – Николай кивнул.

– Я ненавижу зеркало. Я вижу в нем правду. То, какая я есть. И каждый, кто смотрит в зеркало, видит античеловека. Себя! Каждый… Абсолютно каждый считает себя лучше, умнее, красивее, благороднее, достойнее других. Но если посмотреть в зеркало. Если приглядеться… Это кеволеч! Истина! Урод! Тот что хуже, тупее, уродливее, примитивнее и жаднее… Каждый… Только мир таких существ мог превратиться в могилу для всех. Мы родились мертвыми. Мы – кеволеч… Смерть, это отражение жизни. И только в отражении, взглянув на себя со стороны, можно увидеть правду… Кеволеч…