– Господи, – пробормотал Николай и зажал ладонью рот. Ему вдруг стало страшно даже дышать в этом месте. Жуткая догадка осенила его. Эти деревья были свалены ядерным взрывом. Где-то недалеко эпицентр. И он сейчас находится в зоне поражения.
Николаю снова стало неописуемо страшно. Он не знал, какой тут радиационный фон. Он знал лишь одно – радиацию нельзя увидеть, почувствовать или понюхать. И когда человек узнает, что подвергся ее воздействию, то становится уже поздно. Он вспомнил погибшую от радиации мать. И сотни других жертв этого страшного последствия ядерного безумия. Николай боялся сделать даже вдох, думая о том, какие последствия это может принести. Его охватила паника, и он бросился к обрыву. Однако он был настолько крутым, что все его попытки взобраться обратно наверх привели только к тому, что его стало заваливать падающими пластами снега. Васнецов яростно отмахивался от снега руками, словно на него напал рой ядовитых насекомых. Поняв тщетность своих попыток, Николай бросился прочь. Он проваливался в снег по пояс, но ему казалось, что он удаляется очень быстро, однако, обернувшись, каждый раз замечал, что эти страшные следы ядерного поражения, в виде обуглившихся деревьев все еще рядом. Он рычал от ярости и ощущения собственного бессилия против невидимой радиоактивной смерти. Начав задыхаться, он подумал уже, что это радиация его убивает. Однако это сказывалась нехватка воздуха ввиду того, что он старался реже дышать и при этом выжимал из себя все силы в попытке убраться отсюда прочь. На его пути показались новые снежные бугры, явно скрывающие под собой пораженные деревья. Николай попытался их обогнуть, но внезапно перед ним разверзлась черная бездна, в которую он и полетел, увлекая за собой хлопья снега. Хруст ломающихся досок, грохот листового железа, шорох, звон в ушах… Все сознание Николая сжалось в крохотный окруженный хаосом комок, который не мог даже понять, где его руки и ноги…
– Медведь! – заорал вдруг кто-то совсем рядом в темноте.
– Валите его! – вторил ему другой голос.
– Я не медведь! – истошно завопил Васнецов.
– Говорящий! – нервно хихикнул кто-то.
– Убери руку, это я…
– Да включите фонарь, черт вас возьми!
– Барс, урод, ты мне на руку наступил!
– Это не я!
– А кто?
– Медведь!
– Я не медведь!
– А кто ты тогда?!
– Черт, где мой автомат?…
– Лапы убери, это мой!
– Кто тут?
– Да включите фонарь, бараны!
– Сам баран!
– Я не медведь! – в третий раз повторил Николай, не понимая, где находится и кто это рядом кричит.
В лицо ему ударил яркий свет. После того, как он давно привык к сумеречному дню и черной ночи, Васнецову показалось, что свет фонаря выжег ему не только глаза, но и мозг.
– Уберите! – крикнул он, закрывая лицо руками. – Вы кто такие?!
– Что это за отрок свалился к нам на голову? – произнес тот, кто настойчиво требовал включить фонарь. – Ты кто такой?
– Я первый спросил. – Васнецов продолжал прикрывать глаза руками.
– Ишь ты, – хмыкнул кто-то, – Наглый.
– Мы сталкеры, а вот ты что за хрен с бугра?
– Сталкеры? – испуганно произнес Николай, вспоминая рассказ покойного Бражника.
– Ну. А ты кто? На медведя точно не похож…
– Я… Я искатель.
– Мужики, я же говорил, что за мной кто-то шел в лесу. – Послышался другой голос.
– А ты поменьше фонариком свети, Армаген. – Ответил первый.