– Сойдет!
Пока они принаряжались, Угой подошел к Айлэ. Голову его скрывал меховой капюшон. На поясе висел большой охотничий нож. Из-за спины выглядывало копье. Угольно-черные глаза глядели уверенно и немного печально.
– Я сделаю все возможное, чтобы твой муж и остальные вернулись домой. Даю тебе слово.
– Спасибо, – улыбнулась девушка. – И сами непременно вернитесь.
Угой кивнул, перевел цепкий взгляд на странников, махнул рукой. И те дружно двинулись следом за номаэтами, мимо ослепительно белых домов.
II
Поселение Найгиу находилось в низине, так что путникам пришлось немало потрудиться, чтобы одолеть заснеженный склон. Едва дорога пошла ровней, а огни снежных домов остались позади, Угой сбавил шаг и обронил, словно невзначай:
– Раз уж нам выпало идти вместе, думаю, пора узнать ваши имена.
Хейта вскинула глаза и замерла, не смея пошелохнуться. Источая немую угрозу, ей в лицо смотрело увесистое охотничье копье. Она сжала кулаки от бессилия, смекнув, что отбить его не удастся – копье было слишком близко.
– А заодно и кто вы такие на самом деле, – криво усмехнулся Угой.
Йэол тоже стоял на изготовку, зажав в руке серебристо-серый нож. Брон и Мар разом подались вперед. Хейта не могла их видеть, но слышала, как волк-оборотень сдавленно зарычал.
– Ни с места! – рявкнул Угой. – Иначе, клянусь всеми звездами, я воткну это копье ей промеж глаз!
Гэдор сделал своим спутникам предостерегающий знак рукой. Те замерли, скрежетнув зубами от бессильной ярости. Хейта почувствовала, как сердце дрогнуло и к горлу подступил комок.
– Я отвечу на все твои вопросы, если опустишь копье, – холодно проговорил Гэдор.
– Говори сейчас, – нетерпеливо приказал Угой.
– Убери копье от лица моего человека, – упрямо повторил тот. – Тогда и поговорим.
Угой окинул напрягшихся путников испытующим взором. На лоб набежали морщины – он раздумывал, как поступить. Рука номаэта дрогнула. Еще чуть-чуть, и острый наконечник копья уткнется Хейте в лоб…
– Хорошо, – изрек наконец Угой. – Только если вздумаете выкинуть что-то или солгать, горько пожалеете.
Копье вошло в снег. Хейта перевела дух.
Гэдор смерил номаэта хмурым взором и медленно заговорил:
– Мое имя – Гэдор. Я из Дэронгской земли. Девушка, на которую ты наставил копье, из Хельдской. Имя ее – Хейта. А остальные, – он невольно улыбнулся, оглядев своих спутников, – а остальные даже и не люди.
При этих словах оба номаэта отшатнулись. Угой стиснул копье и схватился за нож. А Гэдор невозмутимо продолжил:
– Девушка, что глядит на тебя надменно и яростно, зовется Харпой. Она из рысей-оборотней. Тот, что слева от меня, бледный как смерть, упырь, имя ему – Мар. А тот, что справа и насилу сдерживается, чтобы не разорвать вас обоих в клочья, Брон. Волк-оборотень.
Номаэты теперь походили на ощерившихся псов.
– Но вы можете быть спокойны. – Гэдор снова холодно улыбнулся. – Мы не соврали, когда сказали, что желаем вам мира и не замышляем зла. Мы попали к вам, а теперь идем к медведям-оборотням по той же причине, что и вы. Прознали, что здесь что-то стряслось.
– Но как? – хмуро поглядел на него Угой.
– А вот этого я тебе сказать не могу, – усмехнулся тот. – И мы не ведаем, что стряслось. Только знаем, что что-то недоброе. Иначе бы нас здесь не было.
– И на что вам это нужно? – подал голос Йэол. – Там тоже кто-то из ваших людей?
– Никого, – качнул головой Гэдор. – Мы идем просто потому, что желаем помочь.
– Отчего? – непонимающе нахмурился Угой.
– Хороший вопрос, – усмехнулся тот. – Я и сам порой задаю себе его. Наверное, честней всего будет ответить: оттого что можем.
– Я не верю тебе! – Угой упрямо тряхнул головой.
– Право твое, – развел руками Гэдор. – Однако ты сам просил говорить как есть. И все, что я сказал, – чистая правда.
Номаэт долго сверлил его тяжелым, испытующим взором.
– Ладно, – наконец рассудил он. – Положим, ты не лжешь. И мы продолжим и дальше идти вместе. Но я хочу еще раз вас предостеречь. Если вы захотите убить нас, без боя мы не сдадимся. Быть может, и живыми из схватки не выйдем. Но, поверьте мне на слово, из вас тоже уцелеют не все.
Брон шагнул вперед. Теперь они с Угоем стояли лицом к лицу. Правда, оборотень возвышался над номаэтом на целую голову. Глаза его, обычно серые, были нынче черны как ночь. Крупные губы едва шевельнулись.
– Если бы мы хотели убить вас, вы были бы уже мертвы. – Голос Брона был тихим, но в нем без труда угадывалась холодная ярость. – И в этой заледенелой пустоши никто бы так никогда и не узнал, что с вами произошло. – Помедлив, он добавил шепотом: – Еще раз наставишь на нее копье – убедишься в правдивости моих слов.