Что же произошло? Ни я, ни Мелоун не успели ничего сообразить, поскольку небывалой силы вихрь сбил нас с ног и мы покатились по траве, словно камни для кэрлинга по ледяному полю. Тогда же до нашего слуха донесся самый страшный вопль, какой нам когда-либо доводилось слышать. Найдется ли среди сотен очевидцев хоть один, кто сможет описать этот вопль? Это был рев, в котором боль, гнев, угроза и оскорбленное величие Природы слились в ужасающий пронзительный звук. Он длился целую минуту и был подобен слившимся воедино голосам тысячи сирен; парализовав всех присутствующих своей неистовой мощью, он пронесся по всему южному побережью, достиг берегов соседней Франции, перелетев через Ла-Манш, и в конце концов растаял в спокойном летнем воздухе. Ни один звук за всю историю человечества не мог бы сравниться с этим криком раненой Земли.
Потрясенные и оглушенные всем случившимся, мы с Мелоуном успели почувствовать удар и услышать звук, но об остальных событиях этого удивительного дня мы узнали лишь из рассказов очевидцев.
Первым делом на поверхность вылетели клети подъемников. Остальные механизмы, размещенные в нишах, остались на месте, но уж твердый пол клетей принял на себя всю силу подземного удара. Подобно тому, как ядра, заряженные в пушку, вылетают поочередно, одно за другим, все четырнадцать клетей чередой взмыли в воздух и, описав величественные параболы, попадали вниз, причем одна из них рухнула куда-то в море возле Уортингской дамбы, а другая - в поле неподалеку от Чичестера. Очевидцы уверяли, что не видели ничего более удивительного, чем четырнадцать клетей, безмятежно парящих в небесной сини.
Затем настала очередь гейзера. В небо на две тысячи футов взметнулась невероятных размеров струя какой-то безобразной густой жидкости, по консистенции напоминающей деготь. Патрульный аэроплан, облетавший место действия, был сметен, как артиллерийским обстрелом, и совершил вынужденную посадку, зарывшись в зловонную жижу. Возможно, эта немыслимая субстанция с едким тошнотворным запахом была кровью планеты. Однако профессор Дризингер, которого поддерживает вся Берлинская школа, полагает, что это защитная жидкость, подобная той, которую выбрасывает скунс, и служит она для того, чтобы оберегать матушку Землю от посяганий всяких там назойливых Челленджеров. Если это так, то главный виновник, восседавший на своем троне на холмике, остался безнаказанным, в то время как многострадальные представители прессы, оказавшиеся на самой линии огня, до нитки вымокли под струей вонючего фонтана и потом в течение длительного времени стыдились показываться в приличном обществе. Зловонный дождь был отнесен ветром к югу и обрушился как раз на толпу горемык, столь долго и терпеливо ожидавших грандиозных событий на вершине холма. Несчастных случаев не было. Не было и разрушений, однако многие дома приобрели весьма устойчивый запах, и некоторые из них до сих пор хранят память об этом знаменательном событии.
В конце концов жерло потухло и закрылось. Так уж заведено природой, что рана затягивается постепенно, изнутри; вот и Земля с чудесной скоростью восстанавливает любую прореху в своем вечно живом организме. Долго слышался пронзительный треск - звук, родившийся в самых недрах и постепенно поднимавшийся к поверхности, - это сходились стены шахты, пока наконец с оглушительным грохотом не захлопнулось выложенное кирпичом устье; тогда словно небольшое землетрясение всколыхнуло вал, ограждавший вход в шахту, и на месте дыры образовалась пирамида из каких-то обломков и железяк. Эксперимент профессора Челленджера был не просто закончен - он был навсегда погребен и укрыт от постороннего глаза. Если бы не памятная плита, водруженная недавно Королевским обществом, вряд ли бы кто из потомков узнал, где именно состоялось это удивительное представление.
И наконец наступил финал-апофеоз. На некоторое время воцарилась тишина: люди пытались собраться с мыслями и понять, что же все-таки произошло. И вдруг они осознали, что на их глазах свершилось величайшее открытие, только тогда оценив гениальность замысла и простоту исполнения. В этот миг все в едином порыве повернулись к Челленджеру. Отовсюду полетели к нему крики восторга, а он взирал вниз со своего возвышения на море поднятых кверху лиц и приветственные взмахи платков. И сейчас он стоит у меня перед глазами - даже отчетливее, чем тогда. Вот он поднялся со стула - глаза полузакрыты, на губах самодовольная улыбка, левая рука уперта в бок, правая засунута за борт сюртука. Эта сцена останется в веках: я слышал, как защелкали фотокамеры, словно кузнечики в зеленой траве. Вот освещенный лучами июньского солнца он сдержанно поклонился на все четыре стороны, - Челленджер-суперученый, Челленджер-первопроходец, Челленджер - единственный представитель рода человеческого, которого вынуждена была признать сама матушка Земля.
Несколько слов вместо эпилога. Всем известно, что эксперимент потряс мир. Конечно, нигде больше планета не издала такого рыка, как на месте непосредственного вмешательства, но своим поведением в других частях света она продемонстрировала, что действительно составляет единый организм. Через всевозможные отверстия, клапаны и вулканы выразила она свое возмущение. Страшно бушевала Гекла, и исландцы боялись мировой катастрофы. Везувий фонтанировал так, что его верхушка чуть не обрушилась на землю. Этна извергла столько лавы, что Челленджеру в итальянских судах был предъявлен иск на общую сумму в полмиллиона лир за причиненный виноградникам ущерб. Даже в Мексике и Центральной Америке наблюдались признаки мощного глубинного возмущения, а вопли Стромболи разнеслись по всему восточному Средиземноморью. Каждый человек испытывает желание заставить мир заговорить. Но заставить мир кричать - это стало исключительной привилегией Челленджера.