– Кто использует бинты для этой цели?
– Отличная вещь, между прочим. Я набил руку по части самолечения.
Элли вздохнула, когда Джек снял старую повязку, вынул из рюкзака бинт и наложил на еще кровоточащую рану. Она поймала его упрямый взгляд и поняла: он будет стоять на своем до конца. Силой в больницу его не затащат – при его-то телосложении. Придется поверить ему на слово. Пусть занимается самолечением.
– Когда придут мои кредитки, куплю лекарства, – сказал он.
Элли фыркнула.
– Напиши мне список нужных лекарств, я сбегаю в аптеку, куплю. И конечно, деньги потом отдашь.
Джек, казалось, сомневался. Элли едва удержалась, чтобы не стукнуть его по затылку.
– Джек, тебе это необходимо!
Он уставился в пол, опустив широкие плечи. Согласиться – значит проиграть. Но, наконец, он вынул из рюкзака блокнот и ручку и четким, красивым почерком написал полный список всего, что требовалось. Вручив Элли список, смущенно заглянул ей в глаза. Он проявил беспомощность. Опять.
Мужчины…
Зазвонил ее мобильный. Элли нахмурилась, номер был незнакомым. Низкий, определенно женский голос попросил позвать Джека. Кто, черт возьми, знает о его местонахождении? Но, с другой стороны, в среде военных репортеров новости распространяются быстро. Особенно когда за дело берется ее отец.
Элли передала мобильный Джеку. Кто, интересно, звонит? Голос хриплый и весьма сексуальный. Любовница? Коллега? Подруга?
– Привет, мам.
Значит, мама. Элли вышла из комнаты, неприятно пораженная силе облегчения.
Джек, скрипя зубами, поднес телефон к уху. Ему до смерти хотелось выспаться. Неужели он и этого не заслужил?
– Я неделю не могла с тобой связаться! – истерически взвизгнула мать.
– Мам, ну мы же договаривались. Ты начинаешь волноваться только через три недели. – Он изо всех сил старался быть вежливым. Родителям много пришлось пережить из-за него, но, честное слово, чрезмерная забота матери раздражала.
– Ты ранен? – Рей спросила в упор.
Он так и не научился ей врать.
– Дай мне поговорить с отцом, мам.
– Значит, ранен. Дерек! Джек ранен!
Джек услышал в трубке ее сдавленные рыдания, а затем спокойный, как оазис, голос отца:
– Ты ранен?
– Ну…
– Куда?
Куда только не ранен. Но ведь не жаловаться же, в самом деле!
– Парочка ушибов. Ерунда, в общем. Скажи маме, чтоб не нервничала.
Джек услышал на дальнем фоне ее неразборчивую, взволнованную речь.
– Мама советует тебе посетить доктора Джанса. Записать тебя на прием?
Он уже и забыл, когда обследовался. Изо всех сил старался забыть мучения юных лет, но ежегодные диспансеризации напоминали ему об этом. Джек печально опустил голову, но тут снова вмешалась Рей:
– Джек, на прошлой неделе звонили Сандерсоны.
У него упало сердце, к горлу подступил ком. Брент Сандерсон. Джек выжил, потому что погиб Брент. Как с этим жить? Постоянные мысли о том, что он живет чужой жизнью – и единственное оправдание – прожить ее не зря.
– Через шесть недель будет семнадцать лет со дня операции. Брент погиб в семнадцать. – Голос Рей дрожал.
Не нужно было говорить об этом. Джек прекрасно помнит. Им обоим было семнадцать, когда они поменялись сердцами.
– Они хотят устроить вечер памяти. Пригласили нас. И тебя. Мы пообещали прийти. Я сказала, что поговорю с тобой.
Джек тяжело вздохнул, уткнувшись в подушку. Он изо всех сил старался не думать о Бренте, жить дальше, двигаться вперед, но прошлое оказалось сильнее. Джек многое бы отдал, чтобы не идти на этот вечер.
– Весьма любезно с их стороны, но лучше бы мне там не появляться.
– Как ты можешь так говорить?
– Ты думаешь, им приятно будет видеть меня живым и здоровым, прекрасно осознавая, что их сын уже семнадцать лет в могиле?
Они подарили ему сердце сына. Он, как мог, старался облегчить их муки. Это исключало любое общение.
– Они не такие. Они хотят встретиться с тобой. Ты годами откладывал встречу!
– Я не откладывал. Так получалось.
– Я не ошибусь, если скажу, что тебе самому это неприятно, – заключила Рей.
Умная женщина его мать.
– Мам, я постараюсь прийти. Подумаю над этим, когда снова буду в Штатах.
– Ты не в Штатах? – взвизгнула Рей. – Где ты вообще?
Джек скрипнул зубами.
– Твое сюсюканье меня бесит!
– А меня бесит твоя работа! Как ты после такой борьбы за жизнь вообще можешь рисковать?
– Глупо зря прожить жизнь, доставшуюся так нелегко! Я хочу играть с судьбой в русскую рулетку, а ты мечтаешь, чтобы я сидел на одном месте да еще, чего доброго, женился и наплодил детишек! Я ничего не забыл?