— Наконец-то, — выдохнул он, протягивая к ней руки. — Я думал, что ты, как и Айна, решила остаться там.
Полина бросилась в распахнутые объятия, крепко прижалась к нему, скрывая бегущие по щекам слёзы.
— Никогда больше не отпущу тебя от себя, — промолвил он, вглядываясь в её лицо, не замечая, что и по его щекам пролегли две мокрые дорожки. — Прости меня, я виноват перед тобой.
— Не проси прощения, папа, — глядя на него счастливыми глазами, — произнесла она. — Главное мы снова вместе, целые и невредимые. Теперь, когда столько пережито, я знаю, вы с мамой были правы, иначе было нельзя.
— Ты изменилась, и совсем стала взрослой, — почему-то с грустью в голосе, сказал Алекс, разглядывая её.
— Папа, мы не виделись чуть больше года, я тогда была уже совсем взрослой, — засмеялась сквозь слёзы Полина.
— Нет, тогда просто прибавлялись годы, но ты оставалась всё той же, капризной девчонкой. Теперь в твоих глазах так много всего. Это можно понять, путь посвящения самое трудное испытание для мага, не каждый бы осмелился вступить на него в твоём возрасте.
— Храбрость совсём не причём, меня спасала на этом пути моя наивность, — весело усмехнувшись, произнесла Полина.
— Несмотря на это, я горжусь тобой и преклоняюсь, — он склонился в глубоком поклоне. — Клан избранных вновь обрёл своё могущество, и это сделала моя дочь.
— Я совсем не думала о такой карьере, папа, но, видно, от судьбы не уйдёшь.
— Узнаю свою дочь, как всегда шутишь, — обнимая и целуя её, промолвил Алекс. — Что же я держу тебя у порога! Проходи, садись к огню, ты с дороги и голодна, а я тебя совсем заговорил.
— Папа, я видела маму, она передавала тебе привет, — задержав его руку, сказала Полина.
— Так это всё же исполнилось!
— Мама стала стражем источника сил избранных. То, что я совершила, и перстни, что ты вернул, дали ей возможность обретать физический облик в нашем мире.
— Она говорила мне, что это возможно, когда я уговаривал её пойти со мной в Делир, но я не поверил. Теперь мы сможем встретиться? — в глазах отца засветилась робкая надежда.
— Мы не говорили об этом, но я думаю, что она захочет в скором времени посетить Делир, для этого у неё есть веские причины.
Не удержавшись, Алекс подхватил дочь в объятия и закружил по комнате.
— У меня сегодня самый счастливый день, я обрёл самых дорогих мне людей, — воскликнул он, целуя дочь.
— Папа! Поставь меня! Я вся грязная с дороги. Мы с Кимом с утра добирались до Драгоценного утёса, у нас там так сейчас жарко.
— Прости меня! Я совсем потерял от радости голову, конечно, тебя проводят в твои апартаменты и помогут привести себя в порядок. Здесь всё твоё, а ты, как всегда, моя повелительница, — поставив её на ноги, произнёс Алекс.
— Нет, папа, наши игры кончились. Ты правитель этой страны, а я всего лишь твоя дочь.
— Хорошо, пусть будет так, но и я не забыл, кто передо мной. Ты хранительница, высшая из избранных, наследная принцесса этой страны.
— Сколько же титулов на мне теперь навешано, — усмехнулась Полина, — но окажи мне одно одолжение. Я не хочу, что бы обо мне ещё кто-то знал до тех пор, пока мы не поговорим. Надеюсь, стражники, с которыми я встретилась по дороге к тебе, надёжные?
— Вполне, это моя личная охрана, они преданы мне. Пошли, я сам тебя провожу.
Он нажал на кнопку в завитке резьбы, украшавшей одну из панелей. Она отодвинулась, открывая проход в широкий коридор. Алекс шёл, открывая перед ней двери.
— Это твой кабинет.
Она огляделась. Ничего яркого, утомляющего глаза. Отделка мебели, стен, ковры на полу, все в пастельных бежевых, коричневых, жемчужно- серых тонах. Мебель обтянута тесненной золотым узором кожей. Вдоль стен книжные шкафы заполненные книгами, от пола до потолка. Массивный письменный стол из золотисто-коричневого дерева. На нём письменный прибор. Полина, приглядевшись, узнала камень — зелёный, с загадочными искрами внутри — авантюрин. На одной из стен гобелен. Над зелёным морем тайги вознёсся к небу утёс, на его вершине одинокая берёзка, её листья багряно вспыхнули под лучами, уходящего за голубовато-сиреневые сопки кроваво-огненного диска солнца.
— Откуда этот пейзаж, отец? — остановилась перед ним Полина.
— Оттуда.
— Как художница, что выткала гобелен, смогла его увидеть?
— Её жених был наблюдателем. Он подсказал ей этот сюжет.
Полина медленно прошлась по кабинету, подошла к светильнику. На серо-голубой подставке из халцедона, в выточенном из золотисто-желтого топаза тюльпане, горел неугасимый волшебный свет. Долго стояла перед окном, занимающим почти всю стену, вместо обычных стёкол в него был вставлен витраж. Цветные стёкла в серебряном переплёте, словно живые, передавали осеннее серое небо, ивы, утопившие тонкие ветви с остатками жёлтых листьев в тёмно-синей воде озера. Склонившийся на ветру камыш, и одинокую цаплю, тоскливо глядевшую вслед улетающей на закат стае.