Корабельные коридоры тянулись на десятки километров. Их общая схема настолько запутана, что даже техники, почти всю свою службу прошедшие в сервисных переходах и второстепенных помещения корабля, не могли запомнить ее целиком. Только центральные магистрали корабля, соединявшие отсеки первостепенного значения, хорошо всем известны. Они отапливались, освещались, и в любое время там много народа.
По пути там можно встретить и матросов, сменявших вахты на постах, и инженеров, занимавшихся профилактическим осмотром систем, и артиллеристов, и солдат, и множество роботов, выполнявших своих повседневные задачи. Анабель заметила нескольких бойцов с лычками других подразделений и даже пилотов перехватчиков, узнаваемых по дерганной походке. На сержанта десанта, торопившегося по своим делам, тоже практически никто не обращал внимания, только рядовые члены экипажа при встрече ее приветствовали, быстрым жестом отдавая честь. Она иногда кивала, иногда нет, размышляя о том, о чем придется говорить с капитаном.
В корабельной секции, где находились казармы и военная администрация корабля, всегда было шумнее, чем везде. Больше шума производили только генераторы, но здесь причиной являлись не энергетические реакции, а живые люди. Основной рев всегда доносился из сектора отдыха, где не занятые на дежурствах девушки из десанта и летного состава спускали свое небольшое жалование. Большая его часть оставалась в баре, поскольку никто не мог запретить солдатам надираться до зеленых чертиков, когда находились в увольнительной.
В небольших коридорах казарменного сектора веселые и пьяные песни, какие горланили успевшие надраться десантники, разносились далеко, отражаясь от металлических потолков и отделанных пластиком стен. На корабле все интерьеры и так упрощены до минимума - только сталепласт и композитные материалы, практически вечные и износостойкие. Даже в личных помещениях экипажа все состояло из них. А из освещения чаще всего попадались ртутные световые панели, бледные, но дававшие достаточно света, чтобы получалось пройти по коридору, не натыкаясь на стены и ребра жесткости.
Анабель поднялась на нужный этаж, по пути поздоровавшись с несколькими солдатами, и нажала кнопку вызова на панели рядом с дверью, таким же невзрачным куском металла, обшитым серым пластиком, как и все остальное. Только на прикрученной пластинке виднелась надпись: «капитан Хиллари».
- Слушаю? - раздалось из динамика над панелью. По голосу и не понять, какое настроение у старшего офицера.
- Сержант Анабель Сварски по вашему распоряжению прибыла.
- Хорошо. Заходи. Разговор к тебе есть.
Капитан Иза Хиллари являлась одним из самых опытных офицеров на корабле, имевшая за своими плечами боевых операций и высадок больше, чем кто-либо другой из армейской части экипажа. На ней подобное сказалось не в лучшую сторону. Среди десантников ходили истории, что капитан спала с заряженным пистолетом под подушкой и в душ брала штык-нож. А внешне ее выдавала искусственная рука, начинающаяся у самого локтя. Изящный и легкий протез, ничуть не хуже потерянной органической конечности. На официальных смотрах капитан всегда прятала его под рукавом и перчаткой, но в повседневности чаще появлялась в армейском топе, ничуть не стесняясь протеза.
- Капитан, разрешите поинтересоваться целью предстоящего разговора? - сразу начала Анабель, зайдя внутрь и сняв кепку. - Я своих девчат после возвращения даже толком еще не видела, а после сегодняшнего... так, понятно...
Причину, зачем её вызвали, она теперь могла назвать и так. В кабинете капитана уже стояла та самая ученая, которую вытащили с планеты. Она успела только переодеться, получив закрытый комбинезон без нашивок, и, судя по всему, сразу же направилась к ближайшему офицеру, каким-то образом избежав медицинской проверки и процедуры реабилитации, занявших ее на несколько суток. Расчесав волосы и умывшись, ученая стала больше напоминать человека, но фанатизм, светившийся в ее глазах, сразу же отталкивал. По собственному опыту Анабель знала, что от таких людей надо держаться в стороне. К сожалению, их пути опять пересеклись.