— Тогда пошли. Ты уверен, что все взял?
Гарри начал движение вперед, а Рон и Малфой продолжили смотреть друг на друга, прежде чем она подтолкнула друга плечом — гораздо вероятнее было, что Рон согласится держаться спиной к Малфою, чем наоборот.
— Ага, — сказал Малфой, выжидая три шага, прежде чем последовать за Роном.
— Планы изменились, — сказала ему Гермиона, — ты отправишься к Грину примерно без четверти двенадцать. Его защитные чары самые сложные для взлома среди командиров, поэтому у него будет достаточно времени, чтобы сбежать до того, как авроры прорвутся внутрь.
— Я все еще участвую в собрании?
— Да. Ты покинешь Грина до того, как авроры начнут снимать охрану с дома, так что тебе придется связать его, наложить Силенцио и спрятать. Атаки начнутся одновременно в десять минут первого.
Они вышли на небольшой каменистый берег, и Гарри передал Малфою фонарь, прежде чем посмотреть на Гермиону и кивнуть в сторону лодки.
— После того, как ты справишься с Грином, аппарируй к Вейзи. Там соберутся семеро командиров, и тебе придется удерживать их, когда начнут ломаться защитные чары.
— Каким образом?
— Любыми возможными способами. Ты можешь двигаться быстрее, Малфой? Такое ощущение, что ты недавно перешагнул столетний рубеж. Будешь с такой скоростью шевелиться сегодня ночью, и ты труп.
— Рон! — рявкнула Гермиона.
— Мы обсудим, когда доберемся до Министерства, — сказал Гарри, и в его голосе послышалось напряжение из-за того, что лодку оттолкнуло от берега. — Если они воспользуются камином, то попадут в дом, в котором мы уже будем их поджидать. Но было бы лучше держать их всех в одном месте.
Рон с шумом забрался в лодку, пока Малфой пристраивал фонарь на шесте, ругаясь на ледяную воду, промочившую его ботинки, и уселся на скамейку рядом с Гермионой. Она заметила, как сверкнули серым глаза Малфоя, прежде чем тот развернулся и направился к противоположной стороне.
— В помещении, в котором вы собираетесь, есть камин? — уточнил Гарри, накладывая высушивающее заклинание на всю их обувь. Гермиона не могла видеть лица Малфоя, скрытого тенью капюшона, но что-то в его выражении заставило Гарри добавить. — В Азкабане знают о моем визите сегодня вечером.
— Это неофициальная встреча, и мы, скорее всего, пойдем в гостиную, так что да.
— Гостиная…— пробормотал Гарри.
Гермиона прочистила горло, когда Гарри откинулся назад, вытягивая руку с палочкой через борт, чтобы ускорить движение лодки.
— Дверь, ведущая ко входу, расположена по правую руку. Лестница находится в нескольких футах позади. В гостиной есть… два или три окна, выходящие в палисадник.
— Ты должен уничтожить камин — просто взорви его. Затем, при выходе из помещения используй порошок мгновенной тьмы и заблокируй дверь. Она их, конечно, не удержит надолго, но им понадобится время, за которое оперативники должны успеть взломать охранные чары. Ну и затем сражайся…
— Никаких Непростительных, — добавил Рон.
Гермиона попыталась расцепить пальцы, которые судорожно сжимали друг друга не иначе, как в попытке остановить кровоснабжение.
— Между моментом, когда начнет разрушаться охрана дома, и тем, как активируется антиаппарационный барьер, пройдет около тридцати секунд. Тебе придется помешать им уйти.
— Может мне сразу установить барьер?
— Защитные чары блокируют в том числе доступ к воротам. Аврорам необходимо аппарировать к дому, чтобы добраться быстрее, — Гарри бросил взгляд на Гермиону и Рона. — Ты можешь поставить барьер, но тогда аврорам потребуется больше времени, чтобы проникнуть внутрь, и тебе придется иметь дело с командирами в одиночку. Если только ты не достаточно натренирован, чтобы справиться с периметром за секунды после того, как начнется взлом чар.
Гермиона чувствовала, как все внутри скручивается и переворачивается от переизбытка эмоций и растущего напряжения. Сегодня вечером она собиралась участвовать в атаке вместе с Гарри и Роном, но накануне она лично провела инструктаж команды, направляющейся к Вейзи, чтобы убедиться, что те будут обращаться с Малфоем должным образом. Гермиона ясно дала понять волшебникам, что только благодаря его участию в Задании Министерство смогло продвинуться настолько далеко. Она знала, что некоторые до сих пор ему не доверяли, но если бы с ним что-то случилось из-за того, что авроры не оказали ему должной поддержки…
— Подумай об этом, пока мы добираемся до моего кабинета.
Диньдидиньдиньдидинь…
Это было ее последнее путешествие на лодке с Малфоем, и отчасти Гермиона хотела, чтобы они разделили этот момент вдвоем. Даже если они не разговаривали, даже если не могли видеть друг друга в темноте, они месяцами сидели в лодке посреди тумана и колокольного звона, в этом маленьком мире, принадлежавшем только им одним.
Она понятия не имела, как сложится сегодняшняя ночь, и где каждый из них окажется завтра. Возрождение не знало о планах Министерства, и у последнего на руках были все козыри. Новобранцы не имели достаточного боевого опыта, и даже если предположить, что навыки командиров и верхушки были сопоставимы с навыками авроров, то на стороне вторых было численное преимущество. Высший круг попытается убежать, как делал это раньше, но они будут окружены сторонниками Светлой стороны, которые будут сражаться до последнего. Гермиона снова и снова прокручивала в голове все преимущества, которые у них были, но не могла побороть дрожь, прошивающую внутренности насквозь.
24 января, 00:12
Гермиона аппарировала на крыльцо и позволила себе вдохнуть только после того, как двери разлетелись в крошево. В воздух взметнулись щепки и пыль, и она успела прикрыть глаза предплечьем, прежде чем один из кусков дерева стукнул ее по плечу. Удар был несильным и ожидаемым, но ее сердце все равно подскочило к горлу, как если бы в нее попало проклятие.
Гарри рванул вправо, и она последовала за ним, чувствуя присутствие Рона с другой стороны. Их группа устремилась к дверям прямо напротив входа в то время, как остальные авроры распределились по помещению, а оттуда нырнули в арки, держа палочки наготове. Гермиона не привыкла к такой организованности: планы их трио обычно опирались на решения, принимаемые в последнюю минуту, а все построение сводилось к попыткам не потерять друг друга из вида. Она чувствовала, как адреналин перекрывает ток крови, вызывая онемение в теле. В голове промелькнула абсурдная мысль, что ее рука вследствие этого утратит свою дееспособность. Она оглянулась назад, натыкаясь взглядом на полдюжины сосредоточенных лиц, каждый ее вздох болезненно обжигал пересохшее горло.
Краем глаза Гермиона уловила свечение на своем запястье, а затем ощутила тепло, излучаемое камнем в браслете. Она споткнулась на бегу, вглядываясь в появившуюся букву «Э». Рон посмотрел на собственное запястье, но, судя по его дикому взгляду, его браслет не был активирован. Гермиона чувствовала, как все ее тело, грозя развалиться на части, затряслось от волнения, которое она не могла унять, как бы ни напрягала мышцы и кости.
У Гермионы не было времени испугаться, что ей придется выйти из-под защиты лучших друзей, потому что вызов подкрепления означал, что ее помощь безотлагательно нужна где-то в другом месте. Она выхватила из кармана портключ и бросила взгляд на замерших Гарри и Рона, надеясь, что в нем читалось пожелание удачи, а не всепоглощающий ужас. Авроры начали движение за ее спиной, когда она ощутила рывок в области пупка.
Гермиона пошатнулась, чувствуя под ногами черный, мокрый тротуар. Кто-то схватил ее за руку, прежде чем она успела открыть глаза. Она инстинктивно отшатнулась, нанося удар по животу, и с запозданием понимая, что это всего лишь специалист Министерства по перемещениям. Наверное, он был привычен к такой реакции, работая с оперативниками, потому что мужчина только охнул, но не разжал своей руки, сжимающей тисками ее запястье. Он успел раствориться в темноте до того, как Гермиона смогла рассмотреть что-либо еще помимо темно-фиолетовой мантии.
Нижняя часть левого угла дома перед ней полыхала в огне. Ее рука задрожала, но она покрепче перехватила палочку и побежала — чем ближе была цель, тем легче становились ее ноги. Она почувствовала покалывание на коже, сигнализирующее об активации антиаппарационного барьера — доносящиеся из дома крики стали громче. В ее крови пульсировала паника, от которой кружилась голова, но Гермиона ни на миг не замедлилась, хотя заранее этого опасалась. Она беспокоилась, что, почувствовав весь этот страх, начнет эмоционально и физически разваливаться на части, что в этот момент она забудет, что значит побеждать. Но она ошиблась. Сейчас происходило именно то, к чему она готовилась все это время, проверяя квартиру, вздрагивая от теней за окном и шарахаясь от темноты. Гермиона подсознательно понимала, что война не положила конец движению чистокровных, что они вернутся с новыми силами, но теперь у нее был реальный и, возможно, единственный шанс поставить точку в этой борьбе.