Положив портфель на стол, Гермиона быстро оценила, насколько далеко заключенный мог просунуть руки сквозь металлические наручники, чтобы дотянуться до него. Она подвинула портфель ближе к себе и влево, не давая тому пересечь центр стола, и вытащила из глубины две тонкие папки, пергамент и перо.
Гермиона впервые встретилась с его пристальным взглядом, затененным полумраком комнаты.
— Драко Малфой.
Он не отреагировал на обращение. Садясь, Гермиона отметила, что блики света придавали выразительность его в целом безучастному лицу. Она спрятала перо, которое ей дали охранники, за портфелем, достала чернильницу и открыла ее одним нажатием большого пальца. Она не ожидала от него ответа в данный момент, поскольку полагала, что такие люди, как Малфой, в подобных ситуациях сначала захотят выяснить, о чем идет речь, прежде чем начать говорить самим.
Гермиона открыла папку, но больше для галочки, чтобы чем-то занять руки.
— Как несовершеннолетний вы обвиняетесь в покушении на убийство, соучастии в убийстве и пособничестве незаконному вторжению. Как совершеннолетний вы обвиняетесь в участии в составе террористической группы, использовании Непростительных заклятий, а также в различных военных преступлениях, включая пытки и пособничество в заточении пленников. Первоначально приговорены к десяти годам. Срок продлен за акты насилия и неправомерные действия. Вы отбыли почти четыре года своего срока, осталось восемь лет и один месяц. Считаете ли вы эту информацию верной?
Она выждала три секунды, прежде чем оторвать глаза от пергамента. Он смотрел в ответ, удерживая ее взгляд достаточно долго для того, чтобы рука Гермиона непроизвольно потянулась к месту, где она обычно держала палочку.
— Это то, в чем меня обвинили, да.
Его голос был слегка хриплым, прерывающимся на гласных, его взгляд быстро скользнул по папкам.
— После того, как вы отсидите еще шесть лет, ваше дело отправят на пересмотр на предмет досрочного освобождения от отбывания оставшихся двух лет на основании записей в тюремном досье, психологической оценки и допроса. Вы содержитесь на четвертом уровне, самом низком из отведенных в тюрьме для бывших Пожирателей Смерти. Ранее вы содержались на шестом уровне, и за это время были двадцать три раза обвинены в насилии и неправомерных действиях, за что получили дополнительный срок на два года. За последние шестнадцать месяцев у вас не было ни одной записи в досье. Считаете ли вы эту информацию верной?
Она смотрела на него достаточно долго, чтобы увидеть, как дернулся кадык, когда он сглотнул, и опустила кончик пера в чернильницу.
— По большей части.
— По большей части?
Тишина.
— Какую часть вы считаете неверной?
— Оценка зависит от разных факторов, — он бросил взгляд на ее руку, прежде чем добавить, — Грейнджер.
— Например?
Его челюсть дернулась, а взгляд говорил о том, что он считает ниже своего достоинства отвечать на столь глупый вопрос. Как бы ни изменилось при этом выражение его лица или его поза, и насколько бы это ни раздражало, Гермиона была рада этим изменениям. Это было гораздо лучше, чем прежнее безразличие, слишком холодное и подходящее для того места, где они находились, в котором все, что она продолжала видеть вокруг себя — это маски из слоновой кости и зеленые вспышки заклятий. Такое поведение Малфоя было чем-то знакомым. Чем-то, что существовало до войны, поэтому она зацепилась за эти ощущения, чтобы заглушить происходящее.
— Например, если я не соглашусь на то, что ты предложишь.
Он наклонился вперед, разогнав танцевавшие на его лице тени, создававшие впадины и острые углы.
— Ведь ради этого ты здесь, не так ли? Чтобы о чем-то попросить.
Его глаза цвета грозового неба стали ярче: сверкающий, живой взгляд, без намека на безумие, которое она почти ожидала увидеть. Немногим удавалось после нескольких лет в Азкабане сохранить твердый рассудок даже без присутствия дементоров. И тем не менее, Малфой был здесь, проницательный и наблюдательный, как и всегда, и смотрел на нее совершенно ясным и твердым взглядом.
И это сбивало с толку больше, чем могло бы безумие.
— И с чего вы сделали такой вывод? — Малфой попал в точку, но ей было интересно, как он пришел к этому умозаключению. Гермиона редко когда могла пересилить свое любопытство, но обычно это служило ей на пользу.
Его брови взметнулись, а во взгляде появилась снисходительность.
— В прошлый раз, когда меня привели на встречу, мне дали еще два года в этой кишащими крысами адской дыре. В этот раз меня отвели на нижние уровни, и в дверь вошла, Гермиона, мать ее, Грейнджер. Несложно сложить два плюс два.
Гермиона какое-то время повертела перо в пальцах, прежде чем положить его и выпрямиться.
— Я здесь, чтобы сделать предложение.
— Ну разумеется. — Стоило ему отклониться назад, как раздался звук звенящих друг о друга цепей. Гермиона проследила за ними взглядом, убеждаясь, что Малфой не сможет высвободиться. Только сейчас она заметила, как побелели костяшки его пальцев, как сжались руки одна вокруг другой. Выражение его лица снова утратило эмоциональность, и ей стало интересно, на что он злится и что пытается скрыть.
— Согласно вашему досье, вы имеете право раз в неделю посещать тренажерный зал, книгохранилище, душевые… Как часто вы читаете новости?
Он оценивающе смотрел на нее, наклонив голову вперед и разглядывая сквозь челку. Выражение лица Малфоя было таким суровым и напряженно-сосредоточенным, что Гермиона почувствовала, как ускоряется сердечный ритм, и задалась вопросом, не освободился ли он каким-то образом от чар, которые накладывали на заключенных, чтобы блокировать использование беспалочковой магии.
— Тебе нужна информация.
Увидев, что она колеблется, Малфой нахмурил брови, отчего на лбу появились морщинки.
— Да. Проверенная информация.
Прошло две секунды, четыре, и он издал горловой звук, который мог в равной степени быть рычанием или зарождающимся криком, плохо сформированным из-за редко используемых голосовых связок.
— Ради всего святого, Грейнджер. У меня осталось больше восьми лет, но я не хочу тратить их, глядя на твое лицо. Ближе к делу.
Она хмуро посмотрела на него, хотя и ожидала подобной гневной реакции.
— Как вы, возможно, читали, было много бывших приспешников Волдеморта, арестованных за убийства, пытки, изнасилования… честно говоря, список можно продолжать бесконечно. Похоже, они не могли контролировать себя, находясь в обществе. Однако Министерство предполагало, что многие из них вели нормальную жизнь после освобождения — до тех пор, пока мы не обнаружили, что большинство из них пропало без вести.
Гермиона схватила вторую папку, открыла и развернула к Малфою, пододвигая так, чтобы он мог прочитать.
— Это члены армии Волдеморта, арестованные за хранение темных артефактов. Те, что выделены цветом, были арестованы за преступления против магглов. Тем, что синим, было шестнадцать или меньше. Трое из них были найдены с Темной меткой. Самому старшему было двенадцать во время войны. Насколько нам известно, ты был самым молодым из когда-либо получивших Темную метку, и это произошло вскоре после того, как тебе исполнилось шестнадцать.
Гермиона наблюдала, как он просматривал имена, и задавалась вопросом, не искал ли он среди них знакомые.
— Итак, ты привела меня сюда, чтобы спросить о каких-то детях, пытающихся стать Пожирателями Смерти?