Что бы это ни было, Малфой требовал к себе внимания, даже когда молчал. Гермиону нервировало то, как он излагал план на ночь, но остальная часть группы, казалось, была полностью во власти его притяжения. Даже сейчас они следовали за ним, как будто к его спине была привязана веревка, которая тянула их за собой в любом направлении. Он подошел ближе к другому концу улицы, и вся группа потянулась за ним хвостом. Он резко повернул налево, и остальные повернули за ним. Две девушки и юноша засмеялись над чем-то, и Малфой заставил их замолчать одним поворотом капюшона.
Это отталкивало ее. Безмозглые овцы, следующие за предполагаемым массовым убийцей, как будто он и есть тот свет, который приведет их прямиком к прекрасному будущему. Он мог бы создать из них собственную армию, если бы захотел, и единственная причина, по которой эта мысль ее не пугала, была уверенность в том, что на их стороне были люди с независимым умом, которые при необходимости могли объединиться в еще более сильную армию, и в тоже время по-отдельности оставались хорошими и способными бойцами.
Малфой остановился через дорогу от дома, и она была рада, что он помнит подробности. Группа погрузилась в глубокую беспокойную тишину, которая прервалась быстрым дыханием, ускоренными шагами и потоком возбужденного бормотания, когда Малфой дал рукой отмашку.
Гермиона неслась вперед с остальной группой, но делала это недостаточно быстро, чтобы держаться позади них. Они пролезали в дом через разбитые окна, и половина из них успела оказаться внутри, прежде чем входная дверь была снесена с петель. Повсюду мелькали тени и темные формы, слышался звон стекла, треск дерева и пластика.
Ей снились подобные кошмары: она оставалась одна, окруженная в темноте ночи страшными, быстрыми тенями и разрушением, а затем слышался смех — низкий, хриплый, набирающий силу. Воспоминания о кошмарах просачивались сквозь щели в коробках, в которые она пыталась их засунуть и спрятать, напоминая ей, что смех всегда приходил следом.
Гермиона схватила что-то тяжелое и металлическое с кофейного столика, что едва могла разглядеть, и швырнула в экран телевизора. Группа считала, что проникла в дом чистокровного волшебника, который начал бизнес по распространению магически измененных маггловских предметов в волшебном мире. Это часть большого плана, сказал Малфой, и они не сомневались в этом.
Комнату наполнил странный запах гари, а затем она увидела свет от заклинания, пронесшийся по стене, которое выжигало слова на краске и дереве. Она развернулась, пробегая через столовую и кухню. Шаги преследовали ее, приближаясь и приближаясь, пока она не свернула в коридор, чтобы убежать от них. Они вычислили меня, они убьют меня, задушат меня сзади, проклянут в спину, вырвут мои ноги, повалят на землю, задавят меня, сломают кости, разобьют череп, я не могу умереть здесь.
Гермиона врезалась в стену с болезненно колотящимся сердцем и обернулась с вытянутой палочкой. Пространство было наполнено людьми, которые разбегались по комнатам, разбивая вещи о пол и срывая портреты со стен. В коридоре осталось всего лишь два человека, выжигающих на краске угрозы. Она сделала вдох, достаточно глубокий, чтобы ее тело могло расширить легкие до предела, а затем резко выпустила воздух, словно нанесла удар.
Гермиона подпрыгнула от звука шагов над головой и посмотрела вверх, хотя ничего не могла разглядеть ни в темноте, ни сквозь потолок. Однако она не знала, насколько прочными были перекрытия в доме, который Министерство сочло нужным разрушить, поэтому побежала вперед. Выбраться, выбраться. Ей нужно было выбраться туда, где имелись кислород, пространство и свет. Стекло резко хрустнуло под ее кроссовками, и ей пришлось уворачиваться от членов группы, заставляя себя сопротивляться инстинкту проклясть врагов. Ее шаги по кухне звучали как удары барабана, когда она наступала на металл сковородок и остатки керамики — бам, бам, плинкплинк, крч, бамбум — а потом она чуть не завалилась на спину, когда поскользнулась на ножке стола в столовой — дом был разнесен на куски. Когда Гермиона замедлила бег, то увидела, как группа фигур в капюшонах доламывала стену в гостиной.
— …попасть не в те, — услышала Гермиона слова Малфоя, когда проскользнула к упавшему журнальному столу. — Остальные дома могут принадлежать чистокровным или полукровкам. Аппарируйте обратно на базу, когда закончите здесь.
Как только он произнес последнее слово, члены группы с грохотом стали спускаться по лестнице, которую она раньше не замечала, а те, кто были в гостиной, повернулись к двери, которую до этого загораживал Малфой. Гермиона подняла на него взгляд и обнаружила, что тот смотрит на нее в ответ. В его глазах читалось знание, и это заставило ее попытаться придать себе равнодушный вид, вытирая с лица пот. Но затем масса людей заслонила слабый лунный свет, и Малфой растворился во тьме.
17 июня, 22:38
Малфой смотрел в окно, вглядываясь в ночные тени, хотя Гермионе казалось, что он наблюдает за ее отражением. По крайне мере у нее появилось такое чувство, пока она находилась на другом конце кухни, наблюдая за ним в ответ. Она бросила взгляд на часы — до их аппарации оставалось еще два часа, и снова посмотрела на него. Ее рукава царапнули ткань рубашки, когда она скрестила руки на груди. А потом снова наступила тишина.
18 июня, 23:59
На втором этаже магазина Линча было адски жарко. Ночь не принесла с собой никакой прохлады, и по какой-то непонятной для нее причине никто не хотел использовать охлаждающие чары, а жар от тел, которыми была набита комната, только усугублял ситуацию. Она видела их кожу, скользкую от влаги, и чувствовала тяжелый мускусный запах. Ей казалось, что все ее тело было покрыто слоем пота, ее одежда прилипла к коже, а ее лицо, должно быть, сияло, как будто она окунула его в воду. Короткие пряди ее волос — или его волос — прилипли к затылку.
Гермиона не могла так ясно мыслить в жару, и именно поэтому она винила себя в том, что не догадалась, чем может закончиться тренировочная дуэль в углу, когда та начиналась. Все, о чем она думала, это неправильно произнесенные заклинания, случайные проклятия и мужчина, который продолжал смотреть на нее.
— Почему мы тренируем проклятья друг на друге вместо того, чтобы проклинать подонков?
Гермиона была слишком сконцентрирована на разрастающейся панике и попытках скрыть свою реакцию, чтобы обрадоваться, что все головы тут же повернулись к Малфою, доказывая, что каждый член группы признает его лидером.
Малфой не торопился отрывать взгляд от газеты, которую читал, как будто эти люди имели самый низкий приоритет в списке его дел на сегодня. Он обладал безупречной выдержкой, чем, несомненно, привлекал их.
— Кто-то из вас действительно хочет потренировать заклинания на врагах и испытать унижение, потерпев неудачу? — Он выгнул бровь, закрывая газету. Два пальца защипнули край и провели по всей длине, разглаживая складку.
— Тогда на магглах. Они не узнают.
— Они не будут иметь ни малейшего представления.
— Я знаю много заклинаний.
— Это лучше, чем проклинать друг друга.
— Мы должны использовать эту грязь.