В его груди зияли дыры, кожа была порвана или сморщена, но из ран больше ничего не вытекало. Его лицо в одних местах отливало черным, в других — пурпурным, зеленым или было покрыто красными волдырями, и так распухло, что невозможно было разглядеть настоящие черты. Его нос был сломан, искривлен влево, а челюсть свисала вправо. Сквозь вздутые бугры его скул, век и бровей она различила лишь мелькнувшие тусклые глаза, покрытые белым налетом. Короткие светло-каштановые волосы запутались в сгустках крови.
Гневный жар вспыхнул за ее глазницами, спустился в скрутившийся желудок, а затем разлился кипятком в крови. Ее рука дрожала, и ей хотелось плакать, ей хотелось разрыдаться, ей хотелось спасти человека, которого не могла, и ей хотелось проклясть, навредить тем двоим, кто это сделал.
— Нам нужно избавиться от тела, — сказал Диксон.
Гермиона повернулась на каблуках и неуклюже вышла из комнаты в коридор, капли пота стекали с волос на лицо. Ее большое туловище отяжелело от жары, ботинки громко стучали по полу. Она почти снова повернула назад, когда услышала, что Ллойд предложил сделать с трупом, но вместо этого ускорилась. Это их цель — удалять такой сорт людей, изгонять из общества, запереть подальше от тех, кому они причиняли боль. Вот почему она должна была оставаться на своем месте и не рисковать Заданием.
Закрыв за собой дверь, Гермиона выдохнула воздух, который удерживала все это время и судорожно вздохнула снова. В туалете все еще пахло гниющей, поджаренной плотью. Вонь коснулась всего, пропитала стены, пол, ее одежду. Неуклюжими, резкими движениями она сорвала с себя мантию, сдирая ткань с влажной кожи, и швырнула в угол. Бутылочки с зельем зазвенели в кармане, но ей было плевать.
Ее дыхание стало коротким и прерывистым. Гермиона задалась вопросом, было ли дыхание мужчины таким же. Издавал ли он такие же звуки, когда его избитое, изломанное тело прислоняли к стене, или когда он врезался в нее и упал на пол, где встретил смерть, охваченный болью и ужасом.
Успокойся, Гермиона. Спокойно, спокойно, спокойно.
Ее лоб скользнул по двери, когда она сделала глубокий медленный вдох и такой же выдох. И снова. И снова. И снова, когда она говорила себе не думать об этом прямо сейчас. Она может подождать. Позже, когда она будет одна в своей квартире, когда никто не увидит, как она впивается, вырывается, закапывается.
Из коридора донесся скрип, и Гермиона резко повернулась. Ее взгляд все еще вращался после того, как она остановилась, и ее шатнуло в сторону. Она схватилась за край столешницы для раковины и потянулась рукой, чтобы поднять сиденье унитаза. Кончики ее ушей дернулись от очередного скрипа, и она быстро расстегнула пуговицу и молнию на брюках. Гермиона поставила ноги чуть шире — в голове пронеслось краткое воспоминание о ее первой неудачной попытке — и вытащила пенис из трусов, слишком рассеянная, чтобы на этот раз молча извиниться. Она прицелилась, а затем закрыла глаза, желая расслабиться. Ллойд и Диксон — параноики, им могло показаться, будто она что-то замышляет, и…
Ее глаза распахнулись через мгновение после того, как она услышала звук мочи, льющийся в воду, и она оглянулась через плечо на лежащую в углу мантию. На данный момент они мало что могли сделать, но у них все еще оставался вариант прийти и арестовать двоих мужчин под предлогом того, что один из захваченных членов группы наконец-то раскрыл место встречи. Это немного, но, если это поможет удержать двух человек от возможности сделать это снова, это будет лучше, чем ждать, пока им не придется арестовывать других членов группы и рисковать Заданием.
Гермиона выдохнула, глядя на стену, когда шаги остановились на полпути по коридору. Она вытерла пот, затем поерзала и встряхнула пенис, прежде чем надеть обратно трусы и брюки. Она спустила воду в унитазе, открыла кран и быстро вымыла руки. И хоть шум воды перекрывал какие бы то ни было звуки, она чувствовала, что кто-то стоит за дверью и ждет ее. Ждет ее с волшебной палочкой, паранойей и способностью на многое. От этих мыслей сердце пустилось вскачь.
Гермиона вытерла руки о штаны, сделала три шага до угла, и, затаив дыхание, порылась в мантии. Она вытащила блокнот и перо, открыла его и бросила взгляд на дверную ручку позади нее.
Маггл, мертв, Линч. 2 ответственных — Ллойд, Диксон. Уитворт, Беллс ушли с телом, присутствуют только Л & Д в 5м.
Буквы вспыхнули золотым, прежде чем исчезнуть, и Гермиона захлопнула блокнот, запихивая его вместе с пером обратно в карман. Она снова надела мантию — стало в два раза жарче— а затем открутила краны. Ей хотелось бы окунуть всю голову в ледяную воду, но они могли заподозрить, что Гермиона сильно нервничала, потому что она никогда так не поступала прежде, как бы здесь ни было жарко.
Хотя коридор был пуст, она на всякий случай вглядывалась в затененные места и шла быстрее, чем нужно, на случай если бы кто-то возник за спиной. Гермиона провела краем мантии по лицу, вытирая влагу, а затем по задней части шеи. Сделав глубокий вдох, она вошла в комнату и тут же закашлялась, ощущая гнилостную тяжесть в горле и кислый осадок на кончике языка.
— … не стоит тратить его зря, — услышала она последние слова Ллойда, когда приступ кашля прекратился.
— Я не буду повторять этого снова, — растягивая слова произнес Малфой низким и ровным голосом, его речь напоминала змею, обвивающую горло.
Гермиона сделала очень короткий вдох, расширила глаза и подняла брови, когда Малфой поймал ее взгляд. Кажется, он не понял, поэтому она бросила взгляд на Ллойда и Диксона, чтобы убедиться, что те отвлеклись, а затем снова выразительно посмотрела на Малфоя. Она расширила глаза, показывая на его грудь, потом на себя, на тело, а потом на дверь. Ноль реакции. Гермиона была всего в нескольких секундах от того, чтобы вскинуть руки и закричать на него, но тут он заговорил.
— Вымойте кровь. Если Министерство появится, нам не нужно, чтобы они обвинили часть нашей группы в убийстве. Уитворт, хватай его за ноги.
Его ноги. Отстраненно ей показалось, что она попыталась воспламенить Малфоя взглядом, но он так быстро отвел глаза, как будто она была не более опасна, чем весенний ветерок.
— Где… — начал Диксон, но оборвал себя на полуслове, когда Малфой перевел взгляд с тела на него.
— Как мы собираемся избавиться от всей этой грязной крови? — поинтересовался Ллойд. — Я не…
— Разберись! — рявкнул Малфой, в то время как его пальцы, контрастирующие с резким тоном, едва скользнули по рукаву рубашки мертвеца.
Когда Гермиона пересекала комнату, ей казалось, что ее колени стали как у робота — скрипящий и трудно поддающийся движению камень в металле. Она присела, затаив дыхание, и сконцентрировала взгляд на самом безопасном месте — на полосе порванных джинсов. Ее руки тряслись, поэтому она, пока не заметил Малфой, быстро подхватила мужчину под колени, когда тот оттолкнул его от стены. В ее сознании это был и Большой зал Хогвартса, и срывающиеся рыдания над вереницей тел, и смерть многих вещей тоже.
Гермиона даже не успела полностью выпрямиться, когда Малфой их аппарировал, и ее пальцы впились в джинсы и раздувшуюся ткань. Она всего несколько раз была «второй скрипкой» в двойной аппарации и сейчас, открывая глаза в черноту ночи, отчетливо вспомнила почему. Она попыталась сделать вдох, чтобы унять тошноту и головокружение, но запах трупа душил ее, и она трижды сдавленно сглотнула, прежде чем смогла подавить рвотный позыв.
Малфой на удивление никак это не прокомментировал, и Гермиона наклонилась, чтобы опустить мужчину на землю.
— Ты не аппарируешь меня, — хрипло произнесла она, — это я аппарирую тебя.
— Тогда тебе не стоило стоять там, как будто твоя единственная цель в жизни — это держать ноги мертвого маггла.
— Мертвого мужчины. Нужно добавить классификацию его…
— Надо ли добавлять, что он мужчина, а не просто человек? — огрызнулся Малфой, половицы скрипнули, когда он шагнул… куда-то.
Гермиона зажгла свою палочку и выхватила светом фонарика затененное лицо Малфоя с темными глазами на краю сферы.