Они либо ушли, либо затаились и наблюдали.
— У кого-нибудь есть палочка? — спросила Гермиона, ее измененный голос ломался.
Тишина и шарканье ног.
— Здесь кто-то есть?
— Они ушли? — раздался третий мужской голос.
Фишер.
— Возможно, если, — у нее перехватило дыхание при звуке протяжной речи Малфоя, — ты снимешь повязку с глаз, ты узнаешь сам.
— О, — пробормотал Фишер.
— У тебя получилось снять? — спросила Гермиона, зная, что злость Малфоя не знает границ между правдой и ложью.
Ее голова откинулась назад от прикосновения ко лбу, а затем чьи-то ногти оцарапали ее кожу, впиваясь в повязку. Ее уши загнулись, когда ткань натянулась на шее, и она моргнула в тусклом свете, увидев перед собой напряженное от гнева лицо Малфоя. Судя по пристальному взгляду этот гнев был направлен именно на нее — похоже, он действительно думал, что за нападением стоит Министерство. Гермиона слегка помотала головой, но это его не убедило.
Она пыталась поймать его взгляд, чтобы показать, насколько абсурдной она считала эту мысль, а затем отошла от него на четыре шага, чтобы обеспечить себе личное пространство. Гермиона осмотрела комнату и нашла Фишера, прислонившегося к стене, и Моргана, зажимающего окровавленный нос в нескольких шагах от нее. Она повернулась спиной к стене, переводя взгляд на трех других членов группы, а затем осмотрела само помещение.
Оно было совершенно пустым, если не считать восьми свечей, хаотично закрепленных по стенам. Желтый свет танцевал плавными изгибами и быстрыми движениями на коричневом камне пола и стен. Потолок выглядел бетонным, какие-либо признаки вентиляции отсутствовали. Единственным отверстием в комнате был слив в одном из углов, но в него максимум можно было вместить руку, если бы ей вообще пришло в голову это сделать. Не было даже запертой двери, чтобы попытаться прорваться. Гермиона сделала глубокий вдох, от которого у нее задрожало горло. Нет, это определенно было не Министерство — она могла гарантировать, что высший круг наконец-то нашел их.
***
Гермиона наблюдала, как Морган подошел к противоположному от нее углу и остановился перед сливом. Она быстро отвернулась, когда его руки начали расстегивать ремень, и почувствовала, как вспыхнули щеки. Гермиона наклонилась в сторону, морщась, когда веревка сдвинулась и натянулась на запястьях. Она пыталась снять путы не менее часа и сдалась только потому, что думала, что у нее будет достаточно места, чтобы вытащить руки, когда она вернется в свое тело.
— Думаете, это Министерство? — спросил Фишер, водя пальцем туда-сюда по пламени свечи.
— Нет, — хрипло ответила Гермиона, снова обходя комнату, осматривая каждый дюйм стены на предмет чего-нибудь, что могло бы помочь ей уйти.
— Думаете, нас пытается остановить какая-то другая группа? Грязнокровки и предатели крови?
— Вряд ли, — она прищурилась, глядя на крошечную дырочку в стене, меньше кончика ее мизинца, но камни вокруг нее были слишком хорошо скреплены, чтобы это могло оказаться слабым местом. — Они не делают ничего такого, чего бы не сделало Министерство, сейчас для них нет причин нас останавливать.
— Если только они не хотят нас убить, — пробормотал Морган.
— Они сделали бы это у Линча.
— Если только их не сможет отследить Министерство, когда тела будут найдены.
— Наверное так. Это не может быть такая же группа, как мы, иначе они не бы не стали держать нас в комнате, как будто мы грязнокровки, — Фишер поднял низ рубашки, чтобы вытереть пот с лица, открывая вид на темную дорожку волос. — Если только это не проверка.
— Выхода нет, Уитворт, перестань ходить взад-вперед! — рявкнул Морган, и ее рука потянулась за палочкой, которой не было.
— Почему они просто поместили нас в комнату? — поинтересовался Фишер. — И где остальные? И если это проверка, то почему они проверяют Малфоя?
Гермиона облизнула губы, чувствуя соль, и посмотрела на блондина. Он вытер что-то с холмика под большим пальцем и выглядел даже спокойнее, чем обычно у Линча.
— Если ты думаешь, что тебя привели сюда для проверки, Фишер, возможно, лучше задаться вопросом, что это за проверка.
Гермиона наблюдала, как Фишер какое-то время смотрел на Малфоя широко раскрытыми глазами, а затем отступил в свой угол комнаты. Нет выхода. Нет, пока эти люди не появятся снова и не выведут их, как предположил Малфой, но зачем? Вероятно, они хотели привлечь группу в свои ряды, но только в том случае, если те будут верны делу и готовы выполнять приказы. Все было слишком хорошо организовано, чтобы это был не высший круг или, по крайней мере, те, кто на него работали, поэтому доказательство лояльности, очевидно, займет время.
Пожалуй, на этом участие Гермионы в составе группы подошло к концу. У нее был флакон с зельем против сыворотки правды, но Малфою оно будет нужнее. Она отказывалась кого-либо убивать, она притворится, что самое болезненное заклинание, которое она знает — это заклятие фурункулов. Они отпустят ее, убьют или поставят в самое низшее положение, в котором она останется столько, сколько потребуется, пока не найдет место для аппарации.
Она должна выбраться отсюда со своей палочкой, но, если они узнают, кто она такая, этого никогда не произойдет. Они будут мучить ее месяцами, а когда убьют, по кускам отдадут Гарри. Или они используют ее против него, чтобы завлечь его сюда, и попытаются сделать то, ради чего погиб Волдеморт.
Гермиона дернула за ворот рубашки и прижалась к стене, чувствуя, что задыхается. Ее навыки обращения с беспалочковой магией в лучшем случае можно было охарактеризовать как ненадежные, но как только адреналин в ней достиг бы достаточно высокого уровня, она могла бы украсть палочку. Она должна выйти. Онадолжнавыйтионадолжнавыйтивыйти.
Гермиона закрыла глаза, чувствуя, как паника затуманивает зрение, и заставила себя дышать глубже. Когда она открыла их снова, она посмотрела на Малфоя и цепочку, которая исчезала под его рубашкой. Она не могла отобрать у него портключ, а совместное использование сорвало бы Задание. Может быть, они сделают это сейчас, и Малфой сможет сказать им, что портключ был у них, и они не знали, кто эта группа. Вот только это может быть последний шанс Малфоя.
Гермиона посмотрела на его прикрытые веки, и он, кажется, почувствовал это, но, прежде чем открыть глаза, выждал три быстрых удара ее сердца.
Во взгляде Малфоя одновременно отразилось ожидание, что она завалит всю операцию в следующие несколько секунд, и предупреждение. Возможно, сейчас было не лучшее время, чтобы напомнить ему, что, если будут испытания, то он тоже может их легко провалить.
***
Морган храпел, а Фишер вот-вот собирался уснуть: его подбородок опустился на грудь, потом он на мгновение поднял голову, а затем снова опустил подбородок.
— Знаешь, это такая тактика, — тихо сказала Гермиона, ее голос был настолько близок к ее собственному, насколько это было возможно без воды в течение нескольких часов, — я читала об этом. Они запирают людей в комнатах, не дают им ни еды, ни воды, иногда лишают сна. Потом допрашивают, ломают. Это для промывания мозгов.
— Им нечем промывать мозги, — прошептал Малфой, переводя внимание на Фишера и Моргана.
— Абсолютная, бесспорная лояльность? Они становятся источником снабжения. Ты голоден до боли в желудке, а потом тебя кормят. Ты полностью обезвожен — тебе дают воду. Дают душ, мягкую постель. Ты заперт, но они дают тебе все, что тебе нужно. Они верят в то, во что ты веришь. Они создают тебя. Они предлагают тебе силу. И тогда ты их на всю жизнь.
Малфой поднял бровь, и его взгляд медленно переместился на дальнюю стену.
— Боишься, что тебя втянут в это?
— Нет. — Она отодвигалась, пока ее руки не уперлись в пустое пространство угла, ладони горели от постоянного напряжения. — Я рассказываю тебе, чего ожидать. Его губы сжались, и он повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Его волосы были зачесаны назад от пота, и мерцающий свет свечи освещал большую часть лица. Всего на секунду им снова стало по четырнадцать, и они пересеклись взглядами через класс, прежде чем по-настоящему поняли, что такое зло и что оно с ними сделает.