— Я знаю гораздо больше о том, чего ожидать и к чему готовиться, чем ты можешь себе представить.
Гермиона хотела сказать, что всегда была готова, но это вряд ли был лучший ответ в ситуации, когда она была связана, лишена палочки и захвачена врагом. Она сухо сглотнула, поглядывая на Моргана и Фишера.
— У них нет причин не принимать тебя. А если они найдут таковые, я уверена, ты докажешь, что они ошибались, или, по крайней мере… защитишь себя. — Она сперва бросила взгляд на область его груди, а затем на него самого.
— Если они найдут причину, то не из-за меня самого. — Малфой посмотрел так, как будто она уже разоблачила его. — Я уверен, что у тебя тоже есть средства, чтобы защитить себя, если понадобится. — Гермиона предположила, что он хочет, чтобы она вытащила портключ еще до того, как она встретит их похитителей. Должна была несколько часов назад.
— Нет. Я просто буду тем, кто я есть сейчас, и надеюсь, что для них этого будет достаточно. Просто буду собой.
Его глаза слегка расширились, и он побледнел, а может быть, это был отблеск свечей. Она бросила взгляд на двух спящих юношей, а затем чуть ближе наклонилась к Малфою.
— Что бы ни случилось, я тебя не выдам.
— Пока они не начнут пытать тебя или…
— Я более чем способна лгать под пытками. — Гермиона многозначительно посмотрела на него, и он какое-то время смотрел на нее в ответ, прежде чем отвернуться.
— Веритасерум?
Она смотрела на свои ноги и вдруг замерла, когда в поле ее зрения попала прядь волос. Волосы Уитворта были достаточно короткие, их даже не требовалось расчесывать.
— Натяни на меня капюшон, — выдохнула Гермиона.
— Что?!
— Мой капюшон. Натяни. Быстро.
Малфой подался к ней, его глаза горели чем-то, чего она не могла понять, но ее дыхание участилось. От него пахнуло потом и грязью, когда он набросил капюшон на ее голову, а затем стал натягивать дальше, дальше, дальше. Она не могла видеть его сейчас, она вообще ничего не могла видеть вокруг себя и от осознания, что теперь так будет продолжаться, пока за ними не придут, в ее груди что-то дрогнуло.
— Выходишь из игры?
— Нет. Просто предосторожность. — Гермиона собиралась принять еще одну дозу Оборотного, как только услышит звук аппарации, но не раньше — у нее осталось всего три флакона, и было непонятно, как надолго здесь все затянется. — Так нормально?
Малфой молчал, и Гермиону отделяли секунды от того, чтобы начать извиваться и дергаться, пока капюшон не спадает, когда она наконец услышала ответ.
— Да.
Поколебавшись, она наклонила голову, чтобы захватить взглядом как можно больше пола, но не смогла найти носки его ботинок.
— Спасибо.
Она очень медленно сползла по стене, не слыша ни его движений, ни дыхания. Ее кулаки сжались, когда магия оборотного зелья начала покидать ее тело. Гермиона замерла в ожидании того, что могло произойти.
***
Наверху был слышен стук, и иногда сквозь грохот раздавался громкий хлопающий звук. Гермиона представляла себе топоры, резаки, молотки и тупые тяжелые предметы. Воображение рисовало части тел в черных мешках и вереницу трупов на конвейерной ленте, проносящихся по нейлону перед тем, как быть брошенными в огонь. Она представляла, как люди боролись за свою жизнь, а другие свисали на цепях в стене. Там наверху был полувеликан со сломанными зубами и окровавленными скрюченными пальцами.
Гермиона опустила голову на руку — ткань рукава промокла от пота — и постаралась держать сжатые кулаки вне поля зрения. Она дышала влагой, землей и чем-то кислым, горячий воздух почти причинял боль ее сухому рту и горлу.
— Как вы думаете, что они делают? — спросил Фишер, и сквозь удивление она почувствовала страх.
— Проверка, — сказал Морган уверенно.
Гермиона и Малфой промолчали.
***
Ей казалось, что она почувствовала это раньше, чем услышала быстрый стук ног со стороны Малфоя, но она всегда была так уверена, что что-то чувствует, что никогда не могла сказать наверняка, так ли это. Что-то скользнуло по ее плечу, затем раздался шлепок, ворчание и шарканье ног.
— Не трогай его.
— Я просто проверял, не умер ли он, — огрызнулся Морган.
— Мне плевать.
Гермиона медленно выдохнула. Если бы Малфой не остановил его, а Морган перевернул ее, она бы ни за что отсюда не выбралась. Она просидела в своей мантии неизвестно сколько времени, повернувшись лицом к углу, то исчезая, то выныривая из волн изнеможения. Гермиона почти не разговаривала, кроме кряхтения в ответ, и двигалась только тогда, когда они все спали. То, что Малфой остановил его, удивило ее сильнее, чем то, что они начали что-то подозревать.
Ей кошмарным образом пришлось два раза воспользоваться канализацией в другом углу комнаты, но кроме этого она никогда не покидала своего места. В любом случае ей не оставалось ничего другого, кроме как сидеть, ждать и размышлять о выживании, пока ее желудок скручивался в тугие узлы беспокойства и голода.
— С ним что-то не так? — прошептал Фишер, как будто она не слышала его, когда он стоял так близко.
— Не знаю, — ответил Малфой. Наступила пауза, а затем его туфли вернулись на то место, которое он назначил своим. — Так что не трогай его.
***
Гермиона подняла голову, когда Морган начал храпеть в другом конце комнаты, и осторожно повернулась туда, где, как она знала, сидел Малфой. Она потянулась вверх, сильнее натягивая край капюшона, чтобы скрыть свое лицо от Моргана и Фишера. Другой рукой Гермиона убрала мокрые кудри с глаз и впервые с тех пор, как он одел на нее капюшон, внимательно посмотрела на Малфоя. Она не знала, как долго они пробыли здесь, но судя по щетине на его лице должно было пройти уже не меньше трех дней.
Гермиона издала легкий шипящий звук, привлекая внимание, и его глаза задвигались, пока он не уперся взглядом в пол на другом конце комнаты. Она снова издала звук, и его правый глаз дернулся, прежде чем он повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Она наклонила голову в сторону Моргана и Фишера и решила, что его объект размышления не имел отношения к тому, что она имела в виду. Ее глаза сузились от возможных причин, по которым Малфой не хотел ей отвечать.
— Ты в порядке, — выдавил он.
Гермиона кивнула, вытащила блокнот из кармана наполовину, а затем быстро просмотрела его. По-прежнему ничего. Она положила его себе на колени, закрыла и снова открыла. Пусто. Либо Министерство не получило ее записку, либо они посчитали, что общаться с ней небезопасно. В любом случае она не могла больше рассчитывать на него.
Уничтожаю блокнот. Те же данные, что и в последнем сообщении. Кончик пера замер над бумагой, и она согнула запястье, прежде чем отвести руку назад. Ей было больше нечего добавить, чтобы это не выглядело, как будто она сдается, а Гермиона не собиралась сдаваться.
Очевидно, Малфой не питал к Министерству никакого доверия и не испытывал надежд в отношении содержимого блокнота. Гермиона решила не утруждать себя подтверждением или опровержением его молчаливого предположения. Он и так все понял.
Она разорвала блокнот на крупные куски, сложила их и снова разорвала. Она старалась делать это медленно и максимально тихо, и Малфой снова переключил свое внимание на другой конец комнаты.
— Знаешь, никто не бывает в безопасности все время, — прошептала Гермиона, наблюдая, как полоска распадается на прямоугольники, — люди попадают в автокатастрофы, на них случайно нападают, их поражает молния. Какая-то нелепая авария, какая-то череда событий, о возможности которой никто и подумать не мог, и происходит именно так — один вариант из миллиона других возможных становится причиной смерти человека. Болезнь, убийство, неправильно сваренное зелье, передозировка. Холод, сырость, тепловой удар. Инфаркты, аневризмы. Лестницы. Большие куски пищи. Шальные заклинания и пули. Война. Где-то всегда война.