Она жестко приземлилась на стул, но как только хватка ослабла, тут же вскочила на ноги. Меньшая часть нее хотела бы остаться сидеть, спокойно и собранно, но большая не могла заглушить инстинктивную потребность сражаться, бежать, сражатьсясражаться. Гермиона уперлась рукой в грудь мужчины, когда тот шагнул к ней, и уклонилась от первого удара, одновременно врезая своим кулаком по чему-то, что вызвало боль в костяшках собственных пальцев. Второй удар пришелся в челюсть, отбрасывая ее назад – перед глазами полыхнуло красным, и она вновь оказалась на стуле. Мужчина качнулся на ногах, и она дернулась в другую сторону — лицо пульсировало от жгучей боли.
Гермиона снова попыталась встать, но ее толкнули за плечи, схватили за запястья, вытягивая ее руки вперед. Она упиралась ногами в пол, перенеся на них весь вес тела, но как только ощутила холод на коже, поняла, что все кончено.
У нее даже не было времени, чтобы в панике осмотреть комнату, прежде чем что-то ударило ее по затылку, и она упала лицом на стоящий впереди стол. Нос хрустнул – боль прошила голову до затылка, опаляя кожу жаром. Из ее горла вырвалось странное рычание, перед глазами на мгновение вспыхнул холодок, прежде чем волна жара снова прокатилась по лицу.
Гермиона подняла голову, а затем с хрипом вдохнула кислород, ощущая, как по ее рту сбегает ручеек крови. Ее глаза остановились на мужчине, сидящем напротив и внимательно ее изучающем. Она попыталась отвести руки назад, но ее ободранные, покрытые синяками запястья лишь уперлись в металлические наручники. Гермиона моргнула — ее зрение было искажено болью, распространившейся на все лицо. Она попыталась высвободить руки, но услышала только звон металла.
Мужчина напротив был кареглазым, с чистой кожей, его темно-русые волосы были зачесаны влево. Он выглядел не старше тридцати пяти и, если бы в его глазах не светилось какое-то маниакальное ликование, мог бы казаться совершенно обычным.
Гермиона надеялась, что выиграла Малфою достаточно времени для принятия зелья. И что бы ни случилось дальше, пусть бы это все было не напрасно.
Ее дыхание стало прерывистым, а грудь заныла под тяжестью разнообразных эмоций и бешено проталкивающего сквозь них кровь сердца.
— Кто ты? — коротко и резко спросил мужчина.
— Чарльз Уитворт, — ответила она максимально глубоким и хриплым голосом, стараясь, при этом, чтобы тот не звучал слишком натянуто. Это вышло более странно, чем она ожидала, возможно, причина была в крови, стекающей по задней стенке ее горла, и из-за того, что это была единственная жидкость, которую она выпила за последние несколько дней.
— Статус крови?
Она колебалась всего секунду и надеялась, что они были не слишком искусны в допросах, чтобы заметить эту заминку. На всякий случай она не смотрела ему в глаза, когда ответила:
— Полукровка.
Другие участники группы могли сказать, что Уитворт был чистокровным, но в данный момент эту ложь быстро бы раскусили.
— Как давно ты в группе?
— Около трех недель.
Гермиона по привычке подняла глаза и увидела, как мужчина смотрит куда-то поверх ее головы. Она понимала, что этот срок слишком мал, чтобы начать кому-то доверять при условии, что никто из них не слышал о ней… о нем раньше. Особенно, учитывая, что она затеяла с ними драку.
Она тяжело сглотнула, чувствуя металлический привкус, и посмотрела на свою кровь на выцветшем, потрескавшемся белом столе. Красное растеклось полосами и пятнами, и Гермиона хотела, чтобы те попали ему на руку. Она надеялась, что они проникнут под его кожу и останутся там навсегда.
— Почему ты зол, Уитворт?
— Я думал, что вы из Министерства.
Ев взгляд выхватил цепи, свисающие с потолка за головой мужчины, и факелы, полыхающие в углах.
— И сейчас?
— Я не знаю. — Раздражение давалось не так хорошо, когда оно было искусственным, и ей пришлось дважды сглотнуть, чтобы не закашляться кровью. — Я полукровка, а вы обращались с нами как с грязнокровками.
— Ты полукровка, напавший на чистокровных и…
Гермионе казалось, что ее лицо — зияющая рана, и пот начал обжигать сильнее, капая с линии роста волос. Кровь тоже не останавливалась.
— Я не знал, кто вы такие. Вы должны были представиться.
Глаза мужчины сузились, и его тело наклонилось вперед.
— У тебя проблемы с властью, да?
Дерьмо.
— Как правило, нет. — Она не понимала, хотели ли они кого-то, кто бы полностью подчинялся, или кого-то, кто ненавидел власть достаточно, чтобы испытывать злость к Министерству, но не к ним.
Это было сродни хождению по канату, и Гермиона поняла, что сорвалась, когда мужчина ухмыльнулся и посмотрел на кого-то позади нее. Чьи-то пальцы безуспешно попытались оттянуть ее короткие волосы, а затем ее ударили по лбу. Ее голова откинулась назад, в то время как чья-то рука схватила ее за челюсть, сильно вдавливая пальцами кость. Ее рот открылся от боли, когда пальцы попали в место удара, и она почувствовала у своих губ флакон. Она автоматически проглотила жидкость, которая полилась ей в горло. Руки, которые удерживали ее, исчезли, когда Гермиона наклонилась вперед, чтобы откашляться, а затем последовал удар.
Она снова попыталась вытянуть руки, но они по-прежнему были в ловушке. Приступ кашля застрял у нее в горле, и она сглотнула, наблюдая, как кровь капает из носа на штанины брюк.
Ладно. Гермиона закрыла глаза и сделала еще один вдох.
Если ее разоблачат, она попытается сломать стол. Он старый, и даже если она не сможет этого сделать физически, она может воспользоваться беспалочковой магией. Ее не нужно контролировать для того, чтобы сломать дерево. А вот заполучить палочку и выбраться будет более сложной задачей.
Ладно.
— Давай попробуем еще раз, — предложил мужчина легким тоном с ноткой веселья.
Она сжала пальцы в ладонях, слизывая с губ соль и металл.
— У тебя есть проблемы с властью?
Их властью.
— Да.
— Так-то лучше. — Его тонкие бледные губы изогнулись в улыбке, от которой у нее скрутило желудок. — Как тебя зовут?
Ты сейчас в теле Уитворта, твое имя
— Уитворт.
— Ты приверженец дела?
Твое дело — уничтожить Возрождение.
— Да.
— Готов ли ты на жертвы, если это потребуется от тебя для выполнения миссии?
Твоя миссия — уничтожить Возрождение.
— Да.
Гермиона глубоко вдохнула, а затем сделала все возможное, чтобы казаться менее паникующей и злой и более раздраженной. Она та, кто обычно сидит по другую сторону стола, она знает, за чем нужно следить, потому что сама за этим следит. Теперь она на этой стороне, но вряд ли у него было больше опыта в допросах. Непонятно почему, но это обстоятельство вызывало смятение.
— Я тебе нравлюсь? — спросил он сквозь ухмылку.
— Нет.
Он усмехнулся.
— Ты готов убивать грязнокровок ради миссии?
Грязнокровка это слово, убить слово
— Нет.
О нет.
Ухмылка мужчины мгновенно исчезла, и ее ногти впились в ладонь.
— Готов ли ты использовать какие-либо Непростительные против грязнокровок?
Непростительное для них, так что…
— Нет.
Нет, нет, нет. Ее дыхание сбилось, а сердце заколотилось у основания горла, пока Гермиона не почувствовала, как кровь стучит в голове. Выражение лица мужчины не предвещало ничего хорошего, и ее адреналин помчался по венам быстрее крови.
— Если бы жизнь Пожирателя Смерти была в опасности, ты бы убил человека, напавшего на него?
Другой человек - Пожиратель Смерти, жертва…
— Нет.
Это слово вырывалось у нее из горла и скользнуло по языку прежде, чем она успела разобрать утверждение на части, чтобы изменить правду.
Мужчина откинулся на спинку стула, изучая ее, и она, казалось, не могла сглотнуть, глядя ему на лоб. Ее сжатые пальцы дрожали от нервов или напряжения, тело застыло в ожидании. Капля пота скатилась с виска на щеку и болезненную челюсть. Мужчина заерзал на стуле, и она достаточно долго смотрела вниз, чтобы увидеть, как он оглянулся, прежде чем наручники щелкнули.