Как только ее руки освободились, Гермиона вскочила на ноги. Движения были неуклюжими и скованными — она споткнулась об упавший стул. Ее тянули вперед, но она, упираясь, пятилась назад, пока не получила удар по ногам. Оказавшись на коленях, она схватила первую попавшуюся пару лодыжек и рванула их к себе со всей силой, на которую была способна. Мужчина упал на землю с тяжелым, громким ворчанием, и Гермиона ринулась за палочкой, прежде чем ее зрение затмил белый свет.
***
Скр, скр, ках… ках
Дыхание. Оно наполнило ее прохладным воздухом и отвратительной сладостью. Ее лицо одеревенело и болело, а под ладонями и щекой ощущались затвердевшие шишки.
Гермиона сдвинула брови вместе, и это отозвалось усилившейся головной болью.
Скр, кахках, скрах, кр, крх
Она открыла глаза и увидела голубоватый свет, серый тротуар и пластиковый пакет, катящийся по… Она вздрогнула, руки затряслись под ее весом, и Гермиона закашлялась от резкого вдоха. Ее глаза заслезились от кашля и ветра, она увидела женщину, идущую в дальнем конце переулка, которая не удостоила ее даже взглядом.
Гермиона откинула голову назад, глядя на верхушки двух зданий по обеим сторонам улицы, на птиц, вышагивающих по краю ближайшего мусорного бака, а затем на свои руки. На костяшках пальцев одной из них темнели синяки, и они обе были в крови точно так же, как и тротуар, где находилось ее лицо.
Она встала на колени, ее сердцебиение ускорилось, и рука взметнулась к кобуре с палочкой. Но вместо нее она обнаружила участок кожи, обвисшую талию брюк и ноющую челюсть, которую она прижала к плечу, пытаясь взглянуть на себя.
О Боже.
Это не ее одежда. Она… у нее было Оборотное только, когда она носила эти вещи… переодевалась…она была в своей квартире, добавляла заметки, отчет об убийстве Ллойда и Диксона, встреча с группой завтра, встреча с группой, определенно встреча с группой, Обливиэйт, чары памяти, где Малфой.
Ей потребовалось три попытки, чтобы встать, и ей пришлось прислониться к стене, чтобы восстановить равновесие. Одной рукой она держала край спадающих брюк, а другой обыскивала свое тело — палочка нашлась в заднем кармане. Гермиона посмотрела на нее так, будто после бурной ночной вечеринки обнаружила помаду, засунутую в джинсы.
Она повертела палочку в руках, размышляя, как можно было себя чувствовать почти мертвой, имея ее в руках. Почему они не забрали ее палочку? Почему они оставили ее в живых? Это был Малфой? Он сделал что-то, что он хотел, чтобы она забыла?
Гермиона втянула воздух, задержала его, пока не начали гореть легкие, а затем шумно и резко выдохнула. Ее рука сжала палочку, и она аппарировала в первое же место, о котором подумала — мысли в голове все еще путались. Она ощущала себя грязной и измученной, она чувствовала вонь своего немытого тела, когда бежала к двери — страшно было представить сколько времени прошло с тех пор, когда она в последний раз принимала душ.
При виде Гермионы Джинни побледнела и теперь смотрела на нее широко распахнутыми глазами. Она попыталась что-то сказать, но из пересохшего горла вырвалось нечто больше похожее на скулеж.
— Гермиона, что, черт возьми, с тобой случилось?
— Не знаю. Где Гарри?
— Ищет тебя. — Джинни схватила ее за руку и втянула внутрь. — Сейчас свяжусь с ним по камину. Вероятно, он все еще в Министерстве. Я только…
Кингсли дал ей прямой доступ к своему кабинету в начале Задания, но она не использовала его, поэтому не знала точно, куда именно он ее приведет.
— У тебя есть мантия?
— Гермиона, тебе нужно в Мунго, твоё лицо…
— Мне не нужно в Мунго! — рявкнула Гермиона, она была слишком на грани, чтобы чувствовать себя виноватой, но Джинни, похоже, это не волновало.
— Я не могу устранить эти повреждения чарами гламура, — ответила та, распахивая дверцу шкафа и дергая из него мантию с такой силой, что три других упали на пол. — Натяни капюшон пониже. Гарри должен быть в кабинете Кингсли. Рон, вероятно, тоже там.
Рон. Это будет немного проблематично, но сейчас были более важные вещи, о которых нужно беспокоиться.
— Как долго меня не было?
— Пять дней.
— Господи, — зашипела Гермиона, морщась от боли в спине и руках, пока натягивала мантию. Пять дней. Пять. Дней. За пять дней могло произойти все что угодно. Малфой уже мог быть мертв или сбежать.
Джинни натянула капюшон ей на голову, в то время как пальцы Гермионы беспомощно боролись с пуговицами.
— Я лучше любого из них владею исцеляющими заклинаниями, так что если ты не можешь пойти в больницу, приходи…
— Приду. — Гермиона подтянула брюки и быстро направилась к камину, Джинни последовала за ней.
— Я серьезно, Гермиона. Если ты будешь накладывать их сама, то они сработают неэффективно, так что было бы глупо с твоей стороны пытаться.
— Да, хорошо. — Она схватила из мешочка летучий порох и бросила его в огонь. — Офис Кингсли Шеклболта!
Она краем глаза отмечала комнаты, которые проносились мимо нее, пока пыталась собраться с силами и мыслями, но чувствовала лишь внутреннюю дрожь. Гермиона составляла в уме списки вопросов, но ничего не могла сделать до встречи с Министром. Они должны знать больше, чем она. По крайней мере, Гермиона очень на это надеялась.
Мельтешение комнат закончилось столом и спиной женщины с короткими светлыми волосами. Она скучающе обернулась на звук камина, но вся расслабленность слетела с ее лица в тот момент, когда она поняла, что кто-то выходит из пламени, а не пытается говорить через него.
Гермиона кивнула ей, обводя взглядом комнату и узнавая в ней приемную перед кабинетом Министра. Она резко повернула налево, обходя секретаря, что, кажется, привело женщину в чувство.
— Простите…Как…Что вы делаете?
— Мне нужно к Министру.
— Но вы не можете вот так просто…
— Всадники перепрыгнули через ограждение, — пробормотала Гермиона, обогнув стол и ускоряя шаг под цоканье высоких каблуков позади нее. Кроссовки Гермионы были слишком велики, и при каждом шаге сваливались со стоп.
— Я позову охрану, если вы…
Гермиона обернулась и рявкнула:
— Всадники перепрыгнули через ограждение!
Увидев выражение лица женщины, она засомневалась, что правильно помнила пароль, возможно, та посчитает, что Гермиона сошла с ума, и нажмет тревожную кнопку. Но в эту минуту ей было все равно, что сделает секретарь, главное — первой оказаться у кабинета Кингсли….и она побежала.
Дверь оказалась заперта, и Гермиона, забыв про все правила приличия, забарабанила по толстому дереву кулаком. На три секунды ее накрыла немедленная реакция — вспышка страха, которая была свойственна каждому, кто оказывался на прицеле у Гарри Поттера и Рона Уизли. Но угрызения совести она почувствовала только тогда, когда они уже опустили свои палочки, а ее все еще была наполовину поднята — разум не успевал за инстинктами в ее крови, кричавшими о выживании.
— Мерлин, Гермиона, что…
— Я в порядке, — поспешила заверить она, толкая Рона в грудь, чтобы освободить место и пройти внутрь.
Она пинком закрыла за собой дверь. Кингсли вышел из-за своего стола, а Рон положил руку ей на плечо, вцепившись в ткань мантии то ли, чтобы удержать ее на месте, то ли, чтобы убедиться в ее реальности.
Гарри откинул ее капюшон, его глаза расширились, а лицо побледнело.
— Чт…
— Джинни сказала, что прошло пять дней. Я их не помню. Где Беллс?
Выражение лица Гарри не изменилось, но он даже перестал моргать. Кингсли замер, а глаза Рона сузились.
— Кто такой, черт возьми, Беллс?
7 июля, 19:05
Гермиона вернулась домой, проверяя каждую комнату и шкаф по дороге в кабинет, но обнаружила только блеск глаз Пеппера в тени коридора. Она остановилась перед дверью кабинета, глядя сквозь полосу тьмы на шар света, сияющий из столовой. Она не стала заглядывать за шторы или в шкафы, хотя кто-то мог снять ее защитные заклинания, принять форму анимага, а затем спрятаться. Но если бы она была нужна высшему кругу, ее бы просто не отпустили, и если даже Малфой им все рассказал, то он не знал, где она живет.