Гермиона закрыла за собой дверь, наблюдая, как ее котенок стремглав несется по коридору, впечатываясь в дверной проем гостиной на резком повороте. Это существо ненавидело ее. Котенок был глупым, вечно во все врезался и смотрел на нее только издалека. Он был совсем не похож на Живоглота, но она прожила уже два года в пустой квартире, когда Гарри появился у ее двери с этим маленьким комком нервов, и поэтому не смогла отказаться. У нее не хватило духу отдать Пеппера обратно — совершенно неоригинальное имя по любым меркам, но Гарри настоял на нем, когда животному как коту исполнилось три месяца.
Накладывая обратно охранные заклинания, Гермиона заперла дверь и дважды ее перепроверила. Она открыла шкаф для верхней одежды, осмотрела гостиную, столовую, кухню и кладовую. По пути в противоположный конец коридора она снова открыла шкаф, а затем проверила ванную, кабинет и спальню. Удовлетворившись осмотром, Гермиона направилась в кабинет, и, обходя стопки книг на полу, еще раз напомнила себе о необходимости купить дополнительный книжный шкаф.
Кинув портфель через стол, она заглянула в стопку пергаментов под красным стеклянным пресс-папье — здесь были собраны последние записи, заметки и письма, предполагающие внесение новых пунктов в ее расписание — и достала из верхнего ящика записную книжку. Сняв колпачок с маркера, она вычеркнула дату из календаря, нахмурившись при виде надписи Открытие коллекции Ветти — 19:00, сделанной крупным шрифтом под только что появившимся крестиком.
Гермиона отодвинула стул, удобно устраиваясь в продавленной обивке, повторяющей контуры ее пятой точки и плеч.
Звук открывающегося замка на портфеле раздался в тишине квартиры раскатом грома, шелест бумаг — ливнем, а тяжелый вздох — ураганом, который все приближался и приближался…
1 июня, 21:21
Малфой вчитывался в одну из лежащих перед ним страниц с плотно сжатой челюстью. Магический контракт был краток — три с половиной страницы, написанные членом Визенгамота, который к этому моменту уже не должен был помнить о своем участии. Но текст был сложный. По требованию Министра каждый пункт договора был испещрен юридическими формулировками и фразами, прикрывающими лазейки. Просмотрев все документы с их встреч, Гермиона была уверена, что договор будет состоять не менее чем из двух дюжин страниц. Поэтому, когда она получила от Кингсли сегодня вечером короткий текст и погрузилась в чтение, то ожидала массу пробелов и неясностей, однако тот оказался идеален.
Гермиона сухо сглотнула, ощущая жажду, но она недостаточно доверяла этому месту, чтобы решиться здесь что-либо выпить.
— И поэтому вам не разрешено контактировать ни с кем, кроме меня и предполагаемых членов Возрождения, если только не будет получено разрешение от меня или Министра. Днем вы будете спать на восьмом уровне, чтобы вас не видели сокамерники. Все воспоминания, созданные во время выполнения вашего задания, и вся информация должны быть предоставлены добровольно после…
— Заклинание можно обнаружить?
Она бросила раздраженный взгляд на Малфоя, когда тот ее перебил, хоть эта пауза и дала передышку, чтобы образовалось немного слюны. Гермионе казалось, что она провела с открытым ртом на ветру уже несколько часов: горло был сухим, как зимний воздух, а язык еле шевелился. Но Малфой, кажется, не обращал на это внимания. Небольшая морщинка на его лбу становилась глубже, когда он доходил до конца предложения или абзаца, а затем возвращался к началу.
В этот раз он выглядел чисто. Она наложила на контракт заклинание, чтобы грязь с его пальцев не испачкала пергамент, но эта мера оказалась излишней. Они разрешали заключенным принимать душ один раз в неделю, и Гермиона догадалась, что он намеренно ждал до сегодняшнего дня. Он не хотел предстать перед ней немытым, даже если по-прежнему носил выданный в Азкабане комбинезон, а руки были прикованы к столу. Гермиона не осознавала, насколько грязным он, должно быть, был в прошлый раз — ее зрение было слегка ослаблено мерцающим светом факелов, но теперь имела возможность сравнить. Кожа стала более гладкой, волосы сияли ярче, а под ногтями отсутствовала грязь. Комната пахла землей и сыростью, но в воздухе витал аромат мыла — легкий и горький — который противоречил всему, что ее здесь окружало.
Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, о каком заклинании он, должно быть, говорит — достаточно времени, чтобы от раздражения его рот напрягся, а жилка на виске начала пульсировать. Малфой заставил ее ждать своего решения до воскресенья, и Гермиона в качестве реванша выждала еще секунду, прежде чем ответить. Выражение его лица было почти таким же с тех пор, как она видела его в последний раз.
— Только Министерством. Его не может снять никто, кроме того, кто наложил. Оно действительно снимается, но я буду накладывать заклинание заново каждый вечер, прежде чем отвести вас отсюда в дом. Портключ в цепочке может быть активирован мной, вами, Министром и тремя аврорами, которые знают об этом. Это страховка. Мы сделаем все, чтобы защитить вас, если потребуется.
— Хорошо. — Малфой произнес это так, словно заверения были обычной ложью, которую он слышал сотни раз и с которой все равно соглашался.
— Может показаться, что мы не заботимся о защите Пожирателей Смерти, но в данном случае мы все используем друг друга, чтобы заполучить то, что нам нужно. Вы можете отказываться верить в то, что мы будем защищать вас по иным причинам, однако, поверьте, что мы сделаем все возможное для защиты самой операции, в которой главная ставка сделана на вас.
Кажется, Малфоя устроил такой ответ, потому что его понимающий взгляд на мгновение вернулся к папке.
— Буду ли я способен защищаться самостоятельно?
Именно по этому вопросу Министерству было труднее всего прийти к единому мнению. В конце концов, мало кто остался доволен решением.
— Если необходимо оставаться под прикрытием, вам разрешено использовать магию. Использование Смертельного проклятия разрешено только в целях самообороны — если вы убьете кого-то вне экстремальной ситуации, связанной с защитой собственной жизни, вы будете казнены.
Его тело, кажется, застыло, и если бы Малфой уже не был таким призрачно бледным, то его кожа полностью бы утратила цвет.
— Казнен?
Гермиона кивнула, приподняв подбородок.
— Предлагаю никого не убивать, если только от этого не будет зависеть ваша жизнь. Мы знаем, что ваше… отсутствие желания совершать убийства хорошо известно в вашем окружении. Если они захотят проверить вашу лояльность и преданность делу, потребовав от вас кого-то убить, то на этот случай мы приняли меры, чтобы убийство выглядело правдоподобно. Я объясню больше, после подписания.
Он сделал вид, что вернулся к изучению договора, но его взгляд был сфокусирован в одной точке, поэтому она понимала, что это простое притворство. В тот момент, когда Гермиона впервые протянула ему контракт, Малфой отказался читать его без своего законного представителя. Но показывать договор кому-либо, а следовательно, разглашать содержащуюся в нем информацию, было нарушением этого самого договора. В течение короткого промежутка времени, показавшегося вечностью, когда взгляд Малфоя не двигался, она решила, что он готов отказаться. Но он возобновил чтение еще до того, как Гермиона погрузилась в размышления, какие аргументы могли бы его убедить этого не делать.
Она постоянно колебалась между осознанием, что он собирается отказаться от сделки, и пониманием, что он определенно на нее согласится. В любом случае на карту было поставлено многое, но если Малфой справится, он сможет добиться того, на что у него ушли бы десятилетия — если бы вообще получилось — в случае его отказа. Риск был, но была и поддержка Министерства. Ее поддержка. И, несмотря ни на что, она дорожила жизнями, которые оказывались в ее руках.