Обоюдные Ступефаи встретились вспышкой ярко-красного света, который озарил всю комнату зловещим сиянием. Его магия была настолько сильна, что Гермионе потребовались все силы, чтобы удержать руку с направленной на него палочкой.
— Почему ты, — она дернула рукой, чтобы разорвать контакт, и крутанулась влево, уворачиваясь от его заклинания, пока Малфой делал то же самое, — применяешь только Оглушающие?
Их заклинания врезались в стены, и в ту же секунду, когда он чуть заколебался, его палочка вылетела из руки одновременно со вспышкой света. Молниеносно отреагировав, Малфой почти поймал ее, дотянувшись кончиками пальцев, и успел перенаправить ее вращение. С такой скоростью передвигались только ловцы.
Гермиона снова использовала Акцио, и палочка приземлилась ей в ладонь. Та самая палочка, которую она вручала Малфою каждую ночь.
Грудную клетку затопило теплом, но Гермиона понимала, что это еще не конец. Спотыкаясь, она поднялась на ноги, хватая ртом воздух. Адреналин медленно угасал, заставляя ее кости дрожать. Малфой наблюдал за ней так, будто палочка все еще была у него.
— Почему тебе надо…
— Теперь я задаю вопросы! — рявкнула она.
— Почему тебе…
— Заткн…
— Почему тебе…
— Отвечай!
— …сопроводить меня в Азкабан? — выкрикнул он.
— Допросить тебя! Почему ты… — Она осеклась, увидев, как его плечи опустились, и напряжение начало покидать тело.
Малфой поднял руку, проведя ладонью по лицу — костяшки его пальцев были покрыты кровью. Он с огромным усилием поднялся на ноги и вмиг стал выглядеть очень устало.
— Малфой? — осторожно позвала Гермиона. Сначала она была уверена, что сражалась с кем-то под Оборотным, но когда он стал использовать только Оглушающие и слабые заклятья…
— Я думал, это опять постановка, — тихо произнес он, глядя на упавший стол.
Она покачала головой, ее палочка дрогнула.
— Опять?
— Сегодня вечером… — Малфой сделал паузу, склонил голову набок и повернул ее с громким хрустом, похожим на звук аппарации, — сегодняшняя миссия была инсценировкой. Я не знал, команда не знала, но командиры и верхушка знали. Они включили тебя, Поттера и Уизли в число внезапно появившихся авроров.
Гермиона медленно опустила палочку, изучая его лицо и одежду. Только когда она заметила цепочку с подвеской на шее, ее хватка ослабла окончательно. Ну конечно. Конечно. Она должна была проверить наличие на нем портключа в первую очередь, хотя это было весьма затруднительно сделать, пока Малфой бросал в нее заклинания. К тому же это не исключало варианта, что он мог находиться под Империусом или свихнуться.
— Я… я не был уверен. Я связал вас троих и сказал группе, что аристократы, скорее всего, захотят, чтобы вы остались невредимыми. Я не знаю, купились ли они на это. Они… я… чтобы… я использовал на тебе Круциатус, и как только ты начала звать Поттера, а ты… Я знал, что ты бы этого никогда не сделала, и с тобой было что-то не так. Я понял это.
Малфой знал, что она не стала бы звать на помощь. Помнил ли он, прокручивал ли эти сцены в голове снова и снова, как и она? Или он просто понимал, что жертвенность — желание не допустить, чтобы друзья пошли на дно вместе с ней — была в ее характере.
— Это… — Он колебался. Гермиона могла видеть, как его губы беззвучно шевелятся, пытаясь подобрать слова, борясь с чем-то, прежде чем Малфой, кажется, смирился с произошедшим. — Чтобы проклятия сработали, мне пришлось притвориться, что передо мной кто-то другой, потому что поначалу они были малоэффективны. И это могло стать большой проблемой. Поэтому, прежде чем они сказали мне, что все происходящее не более, чем постановка, я представлял, что это не ты.
Постановка. С чего бы им… Неужели они заподозрили, что он работает на Министерство? Или что он потерпит неудачу в ответственный момент, если перед ним будет знакомое лицо, а не кто-то посторонний, маггл? Возможно, это был просто манипулятивный прием, чтобы проверить его именно так, как они хотели его проверить. Она не думала, что эти люди могли бы легко смириться с потерей контроля.
— Маглы в инсценировке были под Империусом. Большинство из тех, на кого я наложил фальшивое Смертельное проклятие, уже успели уйти на момент инспекции тел. Двое остались, но я сказал, что некоторые из новобранцев, должно быть, неправильно произнесли заклинание или наложили на них другое проклятие.
Малфой едва не сорвал четвертую пуговицу, судорожно расстегивая мантию, но пятой повезло меньше, и она покатилась по полу. Он сбросил ткань, обнажая прореху на груди и кровь на рубашке, свернул ее клубком и швырнул на единственный уцелевший стул. Та лишь на мгновение задержалась на его поверхности, а затем соскользнула на пол.
— Все прошло не очень хорошо, но в целом нормально.
Его вид и голос прямо противоречили этому заявлению, но Гермиона удержалась от комментария, медленно приближаясь к нему. Малфоя переполняли энергия и гнев, и ей казалось, что она чувствует их каждой клеточкой кожи. Это ощущалось словно легкое прикосновение подушечки пальца к кончикам тонких волос.
— Это были именно мы? Под Оборотным? — уточнила она, вставая напротив.
— По-видимому.
Значит, кто-то, у кого был доступ к их волосам. Это мог быть… это могло быть много людей. Больше, чем Гермиона даже могла сосчитать — с этой минуты все они были врагами, их окружили. Они должны были быть начеку. Допросы, дежурства, палочка всегда наготове до тех пор, пока они не вычислят предателя. Может быть, у Малфоя получится это выяснить.
Он вздрогнул от прикосновения ее руки.
— Опусти голову.
— Я в порядке.
— Малфой, — резко произнесла она и удивилась, что он подчинился, даже если его челюсти при этом сжались.
Гермиона залечила порез на скуле, а затем рану на лбу. Она прочистила горло, сжимая губы, и осмотрела его. Взгляд Малфоя был направлен прямо перед собой, куда-то поверх ее головы, он стоял с непроницаемым выражением лица. Она протянула руку, разводя большой и указательный пальцы, чтобы расширить лоскут ткани, а затем смыла кровь с открывшегося участка кожи.
Количество крови не соответствовало порезу: хотя он был достаточно глубоким, это была не та зияющая рана, которую она ожидала увидеть. Он зашипел, когда Гермиона провела по нему палочкой — кожа растянулась, прежде чем зажить. На мгновение она отвлеклась на чуть более выпуклую белую полосу, пересекающую рану по диагонали, и ее заклинание замерло на полпути, пока Гермиона осматривала шрам.
Малфой издал какое-то низкое горловое рычание, и ее глаза устремились вверх, встречаясь с его взглядом.
— Извини, — пробормотала она, вновь поднося палочку — в тот момент, когда она остановилась, рана затянулась немного больше, чем было нужно, доставив ему дискомфорт.
На его рубашке в районе плеча зияла еще одна дыра, и Гермиона подняла на него взгляд, разрывая ткань пошире, чтобы посмотреть, что под ней. Брови Малфоя приподнялись, его губы на секунду приоткрылись, прежде чем он снова их сомкнул. Она вздрогнула, когда увидела розовато-красную воспаленную от ожога кожу.
Гермиона развернулась в сторону ванной, а когда оглянулась, обнаружила, что Малфой все еще наблюдает за ней.
— Почему ты не угрожаешь мне?
Открывая шкафчик, она мельком взглянула на свое фрагментарное отражение в зеркале. Осколки стекла царапнули друг о друга, и Гермиона выдержала паузу, чтобы убедиться, что те не осыпятся на пол, прежде чем взять с полки банку с мазью от ожогов. После этого она аккуратно прикрыла дверцу.
— Учитывая обстоятельства, я все понимаю. Я тоже сомневалась, что имею дело именно с тобой. — Гермиона пожала плечами, возвращаясь в кухню и отвинчивая крышку банки. — Я рада, что у тебя хватило ума проверить, не подстава ли это. Она протянула ему мазь, и Малфой взял ее после четырех секунд молчания. — Если бы ты сыпал проклятиями, разговор был бы иным.