Среди прочих вещей в ее портфеле лежали спички, но в такую погоду Гермиона не смогла бы их зажечь, как бы ни старалась, к тому же тогда бы промокли документы, на которые не были наложены водоотталкивающие чары.
— Где ты? — ее голос дрожал от страха, но она надеялась, что Малфой спишет эту дрожь на ветер.
— Я здесь, Грейнджер, — она отшатнулась от того, как близко он прозвучал, — но в любой момент прыгну в черноту моря, наполненного Мерлин знает чем, и доплыву до самого дальнего берега.
Тьма. Ее сердце разрывалось, а одежда слишком потяжелела от воды, чтобы она могла нормально двигаться. Они не могли плыть, не в этой темноте, и кто знал, что водилось в этих водах. Они приближались к Азкабану, и ей нужно было выбраться отсюда, к свету и суше, куда-то, где у нее будет шанс. Дыхание стало сбивчивым от быстрых, горячих вдохов, и Гермиона не понимала, как ее горло могло так сильно пересохнуть, когда вокруг была сплошная вода.
Она уперлась ногой в дно лодки, наклоняясь в сторону, в то время как ее другая нога зацепилась за что-то твердое. Она вытащила портключ из кармана, сдергивая крышечку, а затем зажала портфель между рукой и телом.
— Дай мне руку.
— Зачем?
— Просто дай! — рявкнула Гермиона, чувствуя звон в ушах и острое напряжение во всем теле.
Она вытянула руку — ее мышцы напряглись в попытке удержаться от желания ощупывать пространство до тех пор, пока она не найдет его. Три, четыре вдоха, а затем рука Малфоя шлепнула по ее. Онемевшие пальцы Гермионы заскользили по его прохладной, гладкой коже, подбираясь к запястью.
— Ладонью вверх.
Он сделал, как она просила еще до того, как Гермиона закончила говорить. Она вложила портключ ему в ладонь, и Малфой автоматически сжал его, когда тот коснулся кожи. Это было ее единственным средством к спасению, и что-то жарко вспыхнуло в груди, прежде чем он вновь раскрыл пальцы. Гермиона коснулась сережки и обхватила его руку, почувствовав знакомое натяжение в районе пупка. Она зажмурила глаза, окутанная беспорядочным шумом, и в следующий момент приземлилась на задницу, громко клацнув зубами.
Почувствовав, как под веки проникает свет свечей, которые зажглись вместе с ее появлением в комнате, Гермиона открыла глаза, чтобы обнаружить сидящего рядом Малфоя: капюшон наполовину сполз, пряди волос прилипли к голове и лбу, а кожа влажно блестела под каплями воды, стекающими по его лицу. Его губы были приоткрыты, брови приподняты, голова откинута назад, а глаза сканировали что-то позади нее удивленным и сбитым с толку взглядом.
Гермиона бросила взгляд на дверь, чтобы убедиться, что та закрыта, и когда напряжение в ее теле ослабло, с удивлением обнаружила, что они все еще держатся за руки. Она мазнула пальцами по его ладони, забирая серьгу, и встретилась с серым цветом его глаз. Гермиона положила руку себе на колено, в то время как Малфой оперся своей о пол, вставая с ковра.
Она поднялась следом, хмурым взглядом наблюдая, как из туфель вытекает вода, образуя маленькие лужи.
— Где мы?
Гермиона сделала глубокий вдох.
— В Министерстве.
— Что? — его голос напоминал рычание, — ты привела нас в Министерство, при том, что я сбежавший заключенный, плакаты с вознаграждением за поимку которого развешены повсюду, чтобы…
— Это то, куда вел портключ, у меня не было выбора! Мы просто… — Она махнула рукой в пространство между ними, глядя на его промокшую одежду. — Я наложу на тебя Чары гламура.
Малфой бросил на нее многозначительный взгляд. Гермиона высушила заклинанием сначала себя, затем его. Она снова хмуро уставилась в пол и испарила лужи.
Гермиона достала портфель из-под мантии — если вода попала внутрь, то документы уже вряд ли можно было спасти. Впрочем, эта модель отчасти привлекла ее повышенной износостойкостью.
— Нам нужно уйти, пока не начался рабочий день. — Она посмотрела на часы, встряхнула их, снова проверила, а затем сильнее потрясла рукой.
— Вот дерьмо!
Она подняла взгляд на Малфоя, который все это время разглядывал обстановку ее кабинета.
— Что?
Он выглядел любопытным и задумчивым, но не в той свойственной для него манере человека, который подозревал в заговоре всех и каждого. И это заставляло ее чувствовать себя неловко.
— Я ожидал чего-то другого.
— Например?
Гермиона посмотрела на стену позади рабочего стола, на сертификат в рамке, который она получила за все выдающиеся баллы по ЖАБА, Орден Мерлина и календарь с вычеркнутыми черными крестиками датами. На столе стояли пресс-папье с заметками под ним, коробка для перьев и большая чернильница. В углу расположились картотечные шкафы, высокий книжный шкаф, письменный стол и стулья. Это был вполне обычный офис. Чего еще он мог ожидать?
— Так чего ты ожидал? — озвучила Гермиона свой вопрос.
Малфой почесал висок, глядя на нее из-за коробки с перьями, а затем повернулся к двери.
— Пойдем.
— Минуту…я просто…
Она защелкнула портфель — к счастью, документы остались сухими — а затем выдвинула ящик стола. Флаконы с Бодрящим зельем выкатились навстречу, и ей пришлось отодвинуть их в сторону, чтобы добраться до писем, на которые ей еще предстояло ответить. Самое раннее из них пришло три дня назад, и Гермиона напомнила себе, что нужно захватить их завтра в Рим.
— Ты получила отличные оценки по ЖАБА. Я не удивлен, ты всегда была такой заучкой, Грейнджер.
Наконец Гермиона нашла в глубине ящика еще одни часы, сняла с руки промокшие и бросила в стол. Это… Она прищурилась, глядя на неподвижные стрелки, и издала раздраженный рык. Они тоже были сломаны. Должно быть, она забыла отдать их в починку.
— Бьюсь об заклад, ты тоже прекрасно справился. Ты всегда хорошо учился, даже если я почти не видела тебя в библиотеке.
Гермиона закрыла ящик резким движением бедра, хватая портфель и обходя стол.
— Я никогда не сдавал их.
Она резко вскинула голову, и Малфой перевел взгляд со стены на Гермиону, услышав странный булькающий звук.
— Почему? — Он приподнял бровь, и она отзеркалила этот жест.
— Не было никакого смысла.
То, как он это произнес, напомнило ей слова Рона, когда они спорили по этому же поводу: «Это же очевидно, Гермиона, у тебя не должно быть причин злиться». У Малфоя, скорее всего, случился бы припадок, если бы она упомянула об этом сравнении вслух.
— Не было смысла? Это же твое будущее! Это потому, что у тебя были деньги? Ты решил, что можно не беспокоиться о карьере, потому что ты…
Теперь он выглядел раздраженным — она не замечала царившей между ними непринужденности до тех пор, пока выражение его лица не стало холодным и бесстрастным.
— Я решил, что после Хогвартса буду либо мертв, либо в Азкабане. Поэтому в экзаменах не было смысла. — Гермиона моргнула, не находя слов, и Малфой отвел взгляд. — Пора уходить.
Она поймала себя на том, что беззвучно шевелила губами, и плотно их сжала. У нее возникло отчетливое ощущение, что она только что проявила крайнюю бестактность. Гермиона подумала было извиниться, но в ее голове это прозвучало глупо и странно, поэтому она решила избрать тактику молчания.
Она сделала шаг к нему, накладывая Чары гламура: другой цвет волос, карие глаза, более темный оттенок кожи.
— Это максимум, что я могу сделать. Просто не разговаривай и не смотри по сторонам.
Его брови изогнулись, и Гермиона чуть не рассмеялась над тем, что забыла зачаровать их, и теперь он выглядел весьма нелепо с разным цветом волос.
— Или не забывай про чары, — добавила она, снова взмахивая палочкой, — там.
Гермиона обошла вокруг Малфоя и, приоткрыв дверь, выглянула в коридор.
— Или, — в тон ей продолжил он, — не высовывайся из кабинета с испуганным видом. Они могут заподозрить, что ты…
— Я знаю, я просто осмотреться. — Гермиона бросила на него взгляд через плечо и прижалась к двери, осознав, насколько близко тот стоял. — Я сказала, прекрати это делать.