Половина женщины присоединилась к другому пятну тумана, и она снова начала танцевать, хоть и склоняясь под странным углом.
— Я сожалею о том, что тебе приходится делать во время Задания. Я хотела бы, чтобы это не было условием уничтожения Возрождения. Я хотела бы, чтобы никогда не было Пожирателей Смерти или ненависти к вещам, которые не имеют значение. Я хотела бы, чтобы людей не заставляли делать плохие вещи, чтобы покончить с плохими людьми. Мы могли бы устроить еще одну войну. Но погибло бы больше людей, и пришлось бы больше убивать.
Гермиона снова вспомнила, как Малфой склонил голову, тяжело дыша. Иногда ей казалось, что она чувствовала его дыхание на своей коже, хотя, конечно, это было невозможно.
— Иногда я тебе не доверяю. Иногда я задаюсь вопросом, присоединился ли ты к ним или собираешься. Иногда я задаюсь вопросом, планируешь ли ты сбежать — это сомнение посещает меня чаще всего. Иногда я задаюсь вопросом, на что именно ты способен.
— Если бы я хотел тебя убить, я бы уже сделал это, — произнес он, наконец. Наконец. — Я никогда никого не убивал.
— Я знаю, что нет. Но иногда… я просто никому не доверяю. Даже людям, которым обычно я доверила бы свою жизнь, иногда я просто… чувствую это, и… Это не всегда логично. Но я имела в виду то, что говорила. Я размышляла об этом, когда мы начали Задание, о том, что ты плохой человек. Однако с тех пор все изменилось. Я не думаю, что ты зло, Малфой. Я не думаю, что ты собираешься кого-то убивать. Но я буду продолжать запирать тебя в камере или комнате. Точно так же, как ты будешь продолжать сомневаться, выполним ли мы нашу часть сделки или предпочтем твою смерть завершению Задания, или в чем-то еще, в чем ты нам не доверяешь. Я думаю, мы должны принять это. Наше взаимное… недоверие. Даже если это не всегда имеет смысл. Пока это недоверие не… причиняет ущерб.
Малфой смотрел на нее в течение одиннадцати ударов колокола, прежде чем его рука обхватила ее протянутую ладонь, пожимая ее два, три, четыре раза.
14 сентября, 12:49
Гермиона подпрыгнула от стука в дверь, сгибая в пальцах перо. Она аккуратно подошла к окошку, выглядывая ровно настолько, чтобы опознать белую упаковку с едой, которую перед ним держали. Затем упаковка опустилась, открывая взлохмаченные волосы Гарри и блеск его очков.
— Я подумал, что заставлю тебя есть до того, как ты умрешь голодной смертью. Время, проведенное в голове Малфоя портит твою, — заявил он, как только Гермиона открыла дверь.
— Ты такой заботливый, Гарри.
— Я знаю.
— И скромный.
— Люди всегда заверяют меня в этом. Сразу после того, как называют фантастическим, — подтвердил он, кивая.
Гермиона рассмеялась, и его брови опустились, когда Гарри в замешательстве склонил голову набок.
— Ты находишь это смешным?
— Ты говоришь как Симус в первые месяцы после войны.
— Боже, это так раздражало, — пробормотал Гарри, садясь за пустой стол, — по крайней мере, он успокоился, когда стал аврором.
— Типа того, — протянули они одновременно, и Гермиона присела за стол рядом с ним, принимая протянутую чашку чая.
— Что бы ты хотела устроить на свой день рождения? — спросил он, распаковывая на коленях еду.
— Ничего особенного.
— Ты должна что-нибудь придумать. Я едва удержал Рона от плана похитить тебя и увезти за границу.
Она пожала плечами.
— Я ничего не хочу.
— Хорошо. Мы с Роном что-нибудь организуем…
— Ничего с большим количеством…
— Я знаю, — Гарри несколько секунд смотрел на нее, а затем кивнул на сэндвич, — ешь, я сам сделал.
— Даже так. — Он бросил на нее жесткий взгляд, открывая рот, и Гермиона подняла руку в примирительном жесте.
— Клянусь, если мне придется услышать еще хоть один комментарий о моих грибах…
— Ни слова, — заверила она, ухмыляясь в свою чашку.
16 сентября, 05:15
Гермиона сильнее прижала пальцы к краю двери.
— Хочешь, я оставлю фонарь? — Малфой поднял голову, и она покрутила фонарь в руке. — Ты же не собираешься навредить себе им, не так ли?
На его лбу появилась морщинка, когда он посмотрел на нее.
— То есть факт, что я готов из кожи вон лезть, чтобы спасти свою жизнь, для тебя все еще не очевиден?
Не то чтобы Гермиона думала, что он действительно что-то с собой сделает, но она не могла не спросить. Она протянула фонарь, который образовал шар света в темноте его камеры. Малфой продолжал пристально смотреть на нее, пока она не почувствовала легкий толчок в мышцах кисти, предшествующий появлению жжения от усталости, а затем он забрал фонарь, касаясь своим пальцем ее.
— Просто поставь его под кровать или что-то в этом роде, когда аврор принесет поднос с едой.
Сначала он попытался пристроить его на край раковины, но, бросив взгляд на свою затененную кровать, поставил фонарь на пол в центре комнаты.
— Я думал, ты не нарушаешь правила.
Гермиона пожала плечами, ее палец нащупал углубление в металле.
— Это просто свет.
— Это твое чувство вины?
— Почему я должна чувствовать себя виноватой?
Она могла раньше… Она не знала почему. Они были просто на… невраждебном уровне, а потом все пошло наперекосяк. И, может быть, она думала о том, как одинок был Малфой, когда наблюдала за движением его точки на своей карте, или о прямой линии его спины, когда он стоял перед окном, или о диком взгляде, когда он возвращался по ночам. Может быть, она думала о том, каково это сидеть в темноте после времени, проведенного с членами Возрождения, в одиночестве и без защиты, и представляла, что бы сделала она, будь она на его месте.
Так что, да, может быть, как ни странно, это было чувство вины. Если она могла принести свет туда, где было темно, то у нее не было причин, чтобы этого не делать.
— Я не знаю, Грейнджер. С чего вдруг?
Гермиона отступила, вытаскивая коробок спичек из кармана и зажигая факел.
— И я не знаю, — честно ответила она.
Она на мгновение замерла, а затем захлопнула дверь с грохотом и щелчком.
18 сентября, 21:52
Малфой застегивал первую пуговицу своей мантии точно по центру груди.
— Завтра меня здесь не будет.
Его пальцы замерли на середине движения, но он не поднял глаз.
— Кто будет?
— Прюит или Личер.
— То есть ты что-то делаешь с Поттером?
— Да.
Гермиона не знала, почему это имело значение. Может быть, Малфой и Гарри нашли общий язык, когда Гарри приносил еду, и Малфой полагал, что с ним будет легче иметь дело.
— Вы вместе?
Особенно она не знала, почему имело значение это.
— Чт… Нет. Он и Джинни вместе уже целую вечность, и даже если бы это было не так, я, мы… нет.
Малфой издал странный звук, который мог быть смешком, переходя к следующей пуговице на своей мантии.
— Это мой день рождения.
— О, — он медленно протолкнул пуговицу через прорезь, — сегодня?
— Завтра.
Наступил долгий отрезок неловкого молчания, в течение которого ей семь раз пришлось одернуть себя от желания пошевелиться, чтобы не выдать нервозность. Малфой закончил застегивать мантию, а затем подошел, чтобы забрать у нее палочку.
— Просто не забудь принять зелье от похмелья. Я не представляю, как с тобой работать, если ты превратишься в еще более раздражающую версию себя.
— Ну, если я буду чувствовать себя недостаточно хорошо, я просто попрошу Личера меня прикрыть.
Малфой бросил на нее свирепый взгляд, прежде чем дверь за ним захлопнулась.
19 сентября, 19:32
— … ляем тебя, — закончили петь Уизли, Гарри, Невилл и Луна, а Джордж издал почти нечеловеческий писк.
В комнате воцарилась тишина.
Гермиона с Тедди на коленях наклонилась к танцующему пламени, и, затаив дыхание, загадала то же желание, что и в прошлом году, а затем задула свечи.