— Возможно, он на одной из их миссий.
— Всю ночь и день? — спросила Гермиона.
— Они могли попросить его остаться до ее начала. Там ведь есть спальни, верно?
— В нескольких местах, — подтвердил Личер, и Гермионе стало интересно, как часто тот просматривал материалы Задания.
— Ему всегда заранее сообщали о миссии, давая время ее спланировать, — возразила Гермиона.
— Что-то могло пойти не так.
— Очевидно, — пробормотала она, потирая центр лба, в котором пульсировала острая головная боль.
— Но, как и сказал Поттер, если бы все стало откровенно плохо, он бы воспользовался портключом. Я предлагаю закончить на этом и отправиться на ночь по домам. Грейнджер, у тебя настроена система уведомления о проникновении в Рим, так что просто сообщи нам, если это произойдет. — Прюит поставил тарелку в раковину, а затем поправил мантию.
— Хорошо.
Прюит успел остановить дверь, пока она не захлопнулась за Личером, и притормозил, переводя взгляд с Гермионы на Гарри.
— Тогда ладно. Поттер, увидимся завтра.
Гарри кивнул, и хотя его лицо было обращено в сторону двери, но из-за яркого отблеска свечи в линзах его очков было непонятно, куда именно направлен его взгляд.
Гермиона покрутила тонкую цепочку браслета на запястье, наблюдая, как серый драгоценный камень исчезает, появляется и опять исчезает.
— Не сейчас, Гермиона. Если ты активируешь портключ, пока он находится посреди чего-то, это все разрушит. Еще слишком рано.
— Что, если он в беде и не может сам добраться до портключа? Его могли связать. Я… Он думает, что мы всегда будем ставить Задание превыше всего, превыше его жизни, а это не так. Что, если ему прямо сейчас нужно спасение, а я после всех моих разглагольствований и обещаний его защищать просто сижу здесь и ничего не предпринимаю на случай, что еще слишком рано, и извлечение может сорвать операцию?
Гарри поскреб ухо, прислонившись к стойке.
— Риск есть, Гермиона. Всегда есть риск, и он это знает. Он пробыл у них несколько дней, когда вас схватили. Если он не вернется через неделю и не даст о себе знать, то мы вернем его портключом. К этому моменту будет очевидно, что что-то действительно пошло не так. На данный момент нет причин так считать, и нам остается только ждать.
Гермиона сильно потерла лоб ладонью, а затем поднялась. Если Малфой вернется и объявит, что снова был занят распитием огневиски с командиром, то есть вероятность, что она навсегда превратит его в хорька.
30 октября, 07:55
Стоя перед зеркалом, она воткнула шпильки в тугой пучок волос, прежде чем осмотреть голову со всех сторон. Тяжело вздохнув, Гермиона направилась в спальню — ее шаги были единственным звуком, нарушавшим тишину в квартире. Она достала туфли из шкафа и уперлась рукой в дверную раму, натягивая их.
Гермиона прижала кулаки к бедрам, гипнотизируя взглядом тумбочку и незажженную свечу. Одна из причин, по которой она решила пойти на работу пораньше, заключалась как раз в том, чтобы перестать пялиться на эту штуку. Но это оказалось выше ее сил, и Гермиона пересекла комнату, намереваясь взять свечу с собой.
21:21
Тишина. Она даже сняла Заглушающие чары со своего офиса, чтобы внешний шум проникал внутрь. Самые громкие звуки издавали прилетающие записки. Обычно Гермиона не возражала против тишины — это позволяло ей думать. Но проблема заключалась как раз в том, что сейчас Гермиона пыталась не думать, поэтому тишина была невыносима. Она никогда не замечала раньше, насколько беззвучной была ее жизнь.
Возможно, Малфой ошибался. Может быть, она действительно была мимом, молча идущим по жизни. Человеком, застрявшим между приливом и отливом и бесконечно крутившимся на гребне волны в безмолвном крике.
Половина десятого. Время, когда она должна была быть в лодке, слушать голос Малфоя, который спорил или оскорблял, или говорил ей заткнуться. Она должна была слушать плеск воды о дерево и звон колокола в ночи. Но вместо этого Гермиона сидела за столом и гипнотизировала взглядом все еще незажженную свечу.
31 октября, 06:17
Белый потолок в ее спальне был испещрен мелкими пузырьками, оставшимися после покраски. Иногда он выглядел как поле попкорна или миниатюрная пустыня, заполненная горами песка. А сейчас, в утренних сумерках, его узор скорее напоминал море с перекатывающимися волнами, на которые взбирались существа его населявшие, а затем со всплеском уходили под воду.
Гермиона смотрела на него часами или днями, лежа так неподвижно, что казалась самой себе тяжелой, деревянной, застывшей массой.
1 ноября, 07:18
Она кинулась к двери, прежде чем притормозить, чтобы захватить портфель. Но запихнув в него три папки, Гермиона решила, что обойдется без него, и побежала обратно к выходу. Уже почти аппарировав, она подумала, что с портключом будет быстрее.
Она споткнулась, ударяясь спиной о дерево, и открыла глаза на окружающий Рим лес. Глубоко вздохнув, Гермиона засунула металлическое кольцо на дно кармана и заметила мерцание солнечных лучей, падающих на воду сквозь деревья.
Она не знала, как долго горела свеча, но она провела в ванной не более пятнадцати минут, так что он не мог вернуться давно. Если это был он — с той же вероятностью это мог быть один из членов Возрождения, поэтому Гермиона решила подойти к Риму кружным путем, медленно двигаясь по лесу вокруг озера. Опавшие листья шуршали под ее туфлями, но она решила не поддаваться соблазну и не накладывать Заглушающее заклинание на подошву, чтобы незваный гость не почувствовал мимолетные следы магии.
Гермиона пыталась убедить себя, что не надеется на то, что это был Малфой, что это мог быть кто угодно. Лучше было оставаться полностью настороже, ведь если она бы поверила, что это он, то могла утратить бдительность или разочароваться, когда выяснилось бы, что это не так. Вокруг и изнутри дома не доносилось ни звука, и Гермиона не могла ничего разглядеть через кухонное окошко из своего укрытия между деревьями.
Под ее ногой хрустнула ветка, и она вздрогнула, не выпуская из вида дверь, в ожидании, что та вот-вот распахнется. Периферическим зрением она заметила красное пятно в окне, которого здесь никогда раньше не было — ее импровизированный флаг, сигнализирующий о том, что дом чист.
На мгновение позабыв об осторожности Гермиона рванула в Рим. Привычная паранойя успела накрыть ее только, когда она схватилась за ручку. Малфоя не было несколько дней, и если с ним что-то случилось, они могли проникнуть в его разум и узнать о флаге.
Она прижалась плечом к полотну, нажала на ручку, и резко толкая дверь ногой, ворвалась внутрь с палочкой наготове, нацеливаясь в угол кухни. Ей казалось, что в этот момент сердце разбилось на части, и теперь его кусочки били набатом не только в ее груди, но и горле, и барабанных перепонках. Гермиона быстро повернулась, согнув колени, чтобы отпрыгнуть в сторону, если понадобится, но кухня была абсолютно пуста.
На полу виднелись следы грязных ботинок, ведущие к шкафам, двери, а затем к ванной, где они обрывались. Она не могла определить, горит ли свет в щели под дверью, но явственно слышала звук льющейся воды. Если бы это был кто-то из Возрождения, то он сначала обыскал бы дом, прежде чем сымитировал Малфоя. И маловероятно, что он сунулся бы сюда один.
Гермиона облизнула губы, медленно шагая внутрь.
— Малфой?
— Угу.
На нее накатило облегчение, слишком мимолетное, чтобы его можно было прочувствовать по-настоящему, но она была счастлива снова слышать его голос и знать, что он жив.
— Что случилось? — Вместо ответа вновь послышался шум воды. — Малфой?
Вода перестала течь, скрипнул кран, а затем раздалось дребезжание дверной ручки, прежде чем дверь приоткрылась. К этому моменту нервы Гермионы снова были накалены до предела. Из проема, обхватывая рукой косяк, показался Малфой. Его волосы были влажными, а на лице застыла маска безразличия. При виде знакомой картины Гермиона чуть не улыбнулась.