Гермиона вытащила из портфеля пресс-папье, читая сообщение в клубящемся белом дыме. Офис Поттера. Она моргнула, затем повернула сферу на свет, чтобы проверить, не осталась ли незамеченной другая часть сообщения, написанная более мелкими буквами. Ничего такого. Она прекратила действие заклинания, проведя большим пальцем по гладкой поверхности.
— Что это?
— Это…
Хлопок аппарации. Слишком громко и близко. Гермиона сунула руку в карман за портключом, цепляя другой рукой портфель, и уже собиралась повернуться, когда Малфой схватил ее и рывком прижал к себе.
Дверь ударилась о стену, и она сжала спасительную коробочку с портключом с такой силой, что ее края впились в ладонь, хотя в тот момент она едва это почувствовала. Гермиона уставилась на грудь Малфоя широко распахнутыми и немигающими глазами, ощущая, как адреналин устремился вниз по ее онемевшим рукам.
При виде появившегося человека его хватка чуть ослабла, но он не отпустил ее. Гермиона медленно вытащила палочку, затаив дыхание.
— Малфой?
Резко выдохнув от облегчения, она попыталась повернуться лицом к Гарри, но Малфой по-прежнему не давал ей это сделать.
— Удивлен, Поттер?
Слишком поглощенная своим облегчением от того, что услышала голос друга, а не чей-то еще, Гермиона не сразу поняла суть вопроса. Почему он должен быть удивлен?
— Да. Да, на самом деле, совсем немного. — Гарри пробормотал что-то не разборчивое, прежде чем обратиться к ней. — Гермиона?
Она посмотрела на горло Малфоя, проводя указательным и большим пальцами по палочке, чтобы при необходимости точно прицелиться.
— Ее… э… ты, э… Запах жасмина тебя успокаивает, потому что это… хорошее воспоминание? Связанное с твоей мамой? Бабушкой? Ладно. Мм… ты ненавидишь картошку, потому что она похожа на помет какого-то непонятного волшебного существа, о котором ты, наверное, все знаешь.
Гермионе потребовалось четыре попытки, чтобы повернуться, прежде чем Малфой наконец отпустил ее руку. Гарри выглядел совершено измотанным, его волосы были еще более взлохмачены, чем обычно, а мантия помята. Он изучающе посмотрел на ее, а затем провел пальцами по волосам, снова переводя взгляд на Малфоя.
— Я удивлен, потому что Малфой был пойман аврорами три часа назад, когда швырял проклятиями в людей в волшебном Суррее.
— Что?!
— Я был здесь, Поттер, а…
— У нас Малфой в комнате для допросов, — Гарри приподнял очки, устало сжал переносицу и покачал головой, — которого спрашивают, почему он сорвал Задание, не заботясь о том, что его поймают, — на этих словах Гермиона застонала, — и проверяют его психическую устойчивость. Он не разговаривал с тех пор, как мы подняли тему Задания, разве что поинтересовался, когда он сможет отправить положенную ему законом сову, прежде чем его посадят в камеру.
— Примени Обливиэйт, — предложил Малфой.
— Обязательно, — тихо, немного рассеянно сказал Гарри, сурово глядя на Малфоя, — расскажи мне что-нибудь о Гермионе.
Она посмотрела на Малфоя, прежде чем отступить на шаг, и он ответил ей свирепым взгляд. Она была почти уверена, что перед ней настоящий Малфой, но всегда оставалась крохотная вероятность.
— С чего ты взял, что я что-то знаю о Гермионе?
— Просто скажи мне, — рявкнул Гарри.
Она сомневалась, что кто-нибудь другой смог бы воспроизвести это выражение раздражения на лице Малфоя.
— Ей не нравится срывать или получать в подарок цветы, потому что это равносильно приговору к медленной смерти, и поэтому у нее случается сердечный приступ каждый раз, когда кто-то наступает на них.
— Не правда, — пробормотала она, а затем, напарываясь на острый взгляд Гарри, добавила, — но первая часть была правдой.
— Все части, — возразил Малфой.
Гарри тяжело вздохнул, убирая палочку.
— Кто бы мог тебя подставить?
— Тебе нужен список? — спросил Малфой, растягивая слова.
— Да.
— Не похоже на подставу, — заметила Гермиона, — сейчас ведь это не Малфой с аврорами. Если бы они хотели, чтобы арестовали именно Малфоя, то сдали бы его местонахождение или отправили бы на провальную миссию.
Гарри кивнул.
— Да, этот человек прямо нарывался, чтобы его поймали. Середина дня, оживленный район, волшебный мир и никаких попыток побега.
Малфой смотрел в пол, его челюсть сжалась, как обычно случалось, когда он погружался в тяжелые раздумья. Гермиона скрестила на груди руки, встречаясь взглядом с Гарри.
— Он ничего не сказал?
— Ничего о Возрождении. Несколько раз упоминал отца, угрожал нам, говорил, что Люциус заставит нас заплатить, — пожал плечами Гарри. Малфой посмотрел из-под прищуренных век, его лицо приобрело жесткое выражение.
— Они хотят добраться до Люциуса? — предположила Гермиона.
— У них есть кто-то в Азкабане, — возразил Малфой, — они могли бы сделать это, не запирая человека в камере.
—Может, это просто какой-то псих, который увидел плакаты с объявлением о розыске Малфоя? Может быть, он знал о Малфое достаточно, чтобы исполнить его роль? Маловероятно, но возможно.
— Нет, — Малфой поднял голову, — здесь точно замешана аристократическая верхушка. Полагаю, они решились на фокус с Оборотным, чтобы предоставить мне бóльшую свободу действий, устранив из уравнения Министерство. Им невыгодно, чтобы меня искал весь волшебный мир. Кто знает, что еще они задумали. Использование моей личины для проникновения в Азкабан явно зачем-то им нужно.
Гарри покачал головой.
— Но Оборотное не действу…
— Я же уже говорил вам, что у них есть кто-то в Азкабане. После побега меня бы поместили в камеру строгого режима — никакого доступа к общественным местам, никаких посещений, зачарованный поднос с едой. Самое большее, что могли бы увидеть другие, если бы заглянули в дверное окошко — это какого-то блондина…
— Все равно остаются душ и регулярные обыски, — перебила Гермиона.
— Возрождение уже в Азкабане, — возразил Малфой. — Кто бы ни был тем охранником, который провожал бы фальшивого меня в душ и проводил обыски в камере, он у них есть. Особенно обыски. Я думаю, они планировали держать Оборотное прямо в камере.
— Зачем кому-то на это соглашаться? Побег прибавляет годы к сроку, а потом использование проклятий…
— Они сказали ему, что Возрождение скоро победит, и он будет освобожден и вознагражден. Ты бы не согласилась?
Согласилась.
— Мы можем подождать, пока Оборотное перестанет действовать? Веритасерум?
— Он не будет знать ничего, кроме того, что должен был оставаться в образе фальшивого меня. Возрождение не рискнуло бы посвятить его в план заранее…
— Ты ничего не знал об этом? — уточнил Гарри.
— Нет. Но мое видение ситуации кажется наиболее логичным.
Гарри медленно кивнул.
— Тогда мы не будем мешать воплощению этого плана. Выясним, кто из охранников в этом замешан, и постараемся разгадать замысел. Посмотрим, не связан ли он с Люциусом или каким-то масштабным планом по захвату тюрьмы и освобождению заключенных Темной стороны.
— Гарри, постарайся задействовать своих лучших специалистов по Обливиэйту и имплантации фальшивых воспоминаний. Один промах…
— Я знаю. — Гарри долго смотрел на них обоих, а затем кивнул. — Я позабочусь об этом. Гермиона, я поговорю с тобой позже.
Гермиона смотрела, как тот уходит, а затем перевела взгляд на Малфоя. Их глаза встретились, она приподняла брови, растягивая губы в лукавой усмешке.
— Подумать только, теперь у нас целых два Малфоя! Этот ужас когда-нибудь закончится?
— Меня посещает тот же вопрос каждый раз, когда ты открываешь рот, чтобы выдать нечто подобное.