— Никогда больше так не делай!
— У меня не было выбора. Грин последовал бы за тобой, если бы ты убежала, поэтому это было единственное, что мне оставалось, чтобы заставить его уйти, не вызывая при этом подозрений.
— Ты мог просто сказать ему, чтобы он ушел!
— Возможно, если бы ты не начала прорываться к двери! — прорычал Малфой.
— Потому что испуганный маггл именно так бы и сделал!
— Хорошо, Грейнджер, в следующий раз я просто наложу на тебя Обливиэйт и отправлю в лес, этот вариант для тебя предпочтительнее?
— Никакого следующего раза не будет! Даже этого не должно было быть! Ты должен был сказать им, что если они собираются прийти в гости, то пусть аппарируют вне пределов дома!
— Невозможно поднять этот вопрос невзначай, Грейнджер…
— Так ты им даже не сказал!
— Меня только что назначили командиром…
— Тогда разозлись, что они не уважают твою личную жизнь и поставь вопрос ребром!
— Я и собирался.
— Хорошо! — Гермиона сделала глубокий вдох, глядя на него. — И никогда больше не подставляй мою спину врагу. Ты…
— Я полностью прикрыл тебя. Он не смог бы проклясть тебя, не попав в меня.
— Просто. Не. Делай. Этого.
Они смотрели друг на друга некоторое время, прежде чем Гермиона развернулась и скованной походкой направилась в сторону ванной.
16 ноября, 14:20
— Что ты делаешь? — спросила она, когда его руки скользнули по ее рукам, по тыльной стороне ладоней, прижатых к стене.
— А что, по-твоему, я делаю, Грейнджер, — прошептал он у ее виска, а затем поцеловал в шею, ухо, щеку, прижимаясь к ее заднице и покачивая бедрами.
17 ноября, 04:18
Малфой внимательно изучал лежащий перед ним пергамент, а затем нарисовал большую комнату с линией посередине. По бокам разместились маленькие квадратики, а затем точно по центру он добавил круг.
— Отметь как 4С, когда закончишь.
— 4С? — Он посмотрел на пергамент. — Почему бы просто не написать адрес?
— Потому что я так не делаю. — Как они добрались сюда от той точки, где ей достаточно было пристально посмотреть на него, чтобы Малфой просто выполнил то, что она сказала?
— Разве с адресом не проще?
— Нет. Так я обозначаю раздел, в котором содержатся сведения об адресе, людях и дополнительная информация о доме.
— И ты не можешь указать это на плане этажа? — в его голосе звучало недоверие или удивление, или что-то такое, что могло заставить ее почувствовать себя идиоткой.
— Нет.
— Ты все усложняешь, Грейнджер.
Она оторвала взгляд от своей папки.
— Вовсе нет.
— Ты слишком заморачиваешься и всегда выбираешь более трудный способ, потому что находишь массу незначительных или нереалистичных причин в его пользу вместо того, чтобы сконцентрироваться на существенных вещах.
— Это неправда. Я рассуждаю логически. Мои решения логичны.
— Это кажется логично под тем углом, под котором ты смотришь на задачу, но если бы ты не игнорировала другие ракурсы, то увидела бы, насколько твоя логика хромает. Что логичного в том, чтобы не указывать адрес на плане этажа? Можно добавить номер ссылки, хотя вероятность того, что тебе понадобятся дополнительные сведения, ничтожно мала.
Гермиона пожала плечами.
— Зачем дублировать информацию?
— Зачем тратить свое время на то, чтобы не делать этого? Ведь тогда все данные будут у тебя под рукой прямо на плане, и их не придется искать.
Она смотрела на Малфоя в течение двух длинных вдохов, а затем перевернула еще один пергамент в своей папке.
— Я всегда делала так. Для меня это оптимальный способ хранения информации.
— Ты не можешь знать этого наверняка, поскольку никогда не пробовала других. Нет ничего плохого в переменах, когда они к лучшему.
— А, возможно, и нет.
Он пожал плечами, удерживая зрительный контакт все то время, пока что-то отмечал на плане этажа, а затем подтолкнул пергамент к ней.
— Или все же да.
09:20
Гермиона осторожно взяла конверт, подписанный с лицевой стороны убористым округлым почерком Малфоя.
Нарциссе Малфой.
На обратной стороне стояла восковая печать, и, несмотря на зудящую потребность сломать ее и ознакомиться с содержимым, она снова перевернула конверт. Малфой, должно быть, подгадал момент и сунул его в портфель, когда она была в туалете или что-то в этом роде.
Гермиона провела пальцем по краю бумаги, чувствуя, что эта тонкая линия была олицетворением хрупкого доверия или же отчаяния. Она убрала письмо обратно в портфель и откинулась на спинку стула, все смотря, смотря и смотря прямо перед собой.
19 ноября, 16:36
Гермиона вытащила бутылку шампуня и упаковку бритв, а затем отодвинула в сторону упаковку туалетной бумаги, обнаруживая под ней несколько банок с супом.
— Доставка из Министерства?
— Ага. — Она сложила вещи обратно в коробку. — Здесь еще несколько банок твоего супа с фрикадельками.
Гермиона подняла взгляд на Малфоя: светлые волосы, бледная кожа, белая рубашка — само олицетворение зимы в окружении вихря из крошечных снежинок. Земля еще не успела достаточно остыть, поэтому снег, касаясь поверхности, тут же таял, не образуя покрова, но все вокруг было холодным и мокрым. Она ухмыльнулась при мысли, что Малфой похож на Джека Фроста{?}[персонаж англо-саксонского фольклора, олицетворяющий собой зиму и лютый мороз], но, прежде чем решила озвучить эту мысль, с сожалением поняла, что тот не оценит маггловской шутки. Гермиона уже хотела было надеть варежки, но отвлеклась на снежинку, упавшую на ее ладонь. Возможно, это был уловка ее мозга, чтобы перестать концентрироваться на близости склонившегося рядом Малфоя.
— Здесь ведь нет ничего из той дряни Уизли, не так ли?
Она закатила глаза. Малфой полез в коробку, скользнув своей рукой по ее — Гермиона чувствовала исходящее от него тепло даже через джемпер. Ее рукав слегка задрался, когда он, выудив из недр какую-то банку, выпрямился.
— Гарри положил их в прошлый раз, потому что подумал, что они могут быть полезны. Это не его вина или вина Уизли, что ты сразу же выбросил их в мусорное ведро и активировал.
От Малфоя пахло мылом, и это был единственный аромат, который витал в воздухе. Гермиона была уверена, что обязательно должна была быть примесь чего-то еще: ее шампуня, духов или чернил, вечно оставлявших следы на пальцах, но ее рецепторы почему-то улавливали только этот горько-чистый запах, отсекая прочие. Малфой был очень и очень близко. Словно в подтверждение Гермиона тут же поскользнулась на раскисшей земле и коснулась его плечом.
Этот мягкий контакт заставил его перевести взгляд на девушку. Кончик его носа порозовел от холода, и ее подсознание ассоциативно связало этот цвет с оттенком его губ. Подсознание, да. Гермиона ведь обычно никогда не смотрела на губы Малфоя и не думала о них. Поэтому она усилием воли снова подняла глаза — его взгляд был направлен на ее рот.
Гермиона прочистила горло и поглубже натянула свою вязаную шапку, пытаясь скрыть горящие уши. Возможно, она перестаралась — перед глазами возникла шерстяная преграда, и ей пришлось влажными варежками снова приподнять шапку, от чего смущение только выросло, а уши заполыхали с новой силой.
— Ну, — пробормотала она, поворачиваясь, — ты получил…
Он схватил ее за запястье, и сердце Гермионы на мгновенье запнулось, а потом пустилось галопом, опережая мысли в затуманенном разуме. Малфой потянул ее на себя, и ее туфли заскользили по грязи. Он сделал шаг навстречу, снова впиваясь взглядом в ее губы. Его рука была сухой и теплой на ее замерзшей щеке — пальцы скользнули по скуле, замирая около уха. Малфой снова потянул ее вперед, наклоняя голову.