8 января, 08:30
Рон вынырнул из папки с материалами Задания, его волосы были всклокочены, а рука все еще продолжала ерошить пряди.
— Привет! — поздоровалась остановившаяся в дверном проеме Гермиона.
— Привет!
Рон постучал пальцами по корешку папки, снова переводя взгляд на пергамент, и она удивилась, что Гарри уже успел посвятить его в детали операции. Впрочем, Гермиона была рада, что он сделал это без ее участия — ему лучше удавалось утихомирить склонного к вспыльчивости друга.
Она направилась к стене, на которой была развешена информация о командирах, доставая из-под мышки два листа пергамента.
— Это Малфой?
Гермиона принялась приклеивать листы, выстраивая их в ровную линию с остальными.
— Что?
— Твой друг.
Ее мозгу потребовалось несколько секунд, чтобы обработать смысл сказанного, а затем она задержала дыхание, глядя на план этажа. Она не собиралась никому рассказывать до тех пор, пока все не закончится, и пока она сама не выяснит, было ли вообще о чем рассказывать. Поэтому Гермиона ничего не ответила, но этого красноречивого молчания было достаточно.
— Ладно.
Раздался скрип стула, за ним последовали ровные быстрые шаги и звук захлопывающейся двери. Она готовилась встретиться с его раскрасневшимся лицом и гневным взглядом, но, когда повернулась, Рона уже не было.
21:27
Динь… ди-инь… динь…
Гермиона думала об этом весь остаток дня. Она решила, что спросит Малфоя, как только откроет дверь камеры, но вот его глаза встретились с ее, и она потеряла дар речи. Тот наверняка уловил странности в ее поведении, потому что продолжал смотреть на нее, пока они преодолевали восьмой уровень, с таким выражением лица, как будто что-то задумал, и Гермиона не собиралась ему в этом мешать.
Упустив момент в Азкабане, она решила, что спросит сейчас. Да, сейчас, когда она не могла видеть его глаз, и он не мог видеть ее, потому что Гермиона трусила. Но если она не отважится сейчас, то эти мысли останутся зудом на ее коже, которую она будет расчесывать, расчесывать и расчесывать, пока не превратит в зияющую воспаленную рану. Она достаточно хорошо знала себя, чтобы не питать иллюзий…
… динь… динь…
— У нас все нормально? — Это был неправильный вопрос. — Я имею в виду нас двоих. — Нет, все еще не та формулировка.
Он поерзал на скамейке, и Гермиона почувствовала, как вспыхнули кончики ушей.
— У нас нет ничего нормального, Грейнджер.
«Нормально» было неверным выбором слова. Или Малфой ответил, зная, что она имеет в виду?
— С тех пор как мы начали… заниматься этими вещами, ты был с кем-нибудь еще?
Динь… ди-инь…
— Ревнуешь?
Значит, он либо не знал, что она имеет в виду, либо уклонялся от ответа.
— А я имею на это право? — Да, вот это уже ближе к делу.
Малфой пристально на нее посмотрел. Она не могла видеть его глаза, но чувствовала его взгляд. Или, может, это все было игрой ее воображения. С другой стороны, а куда еще ему было смотреть? Он всегда чувствовал, когда Гермиона испытывала дискомфорт и пользовался этим моментом. И уж точно он должен был уловить эти флюиды неуверенности сейчас.
Ди…
— Я просто хочу уточнить, прежде чем я начну… иметь дело с вещами, которые я бы закончила сейчас, если это не… если это не что-то, что будет продолжаться.
Этой фразой она явно дала Малфою понять, что сама хотела бы продолжить… вещи, потому что она удосужилась спросить его вместо того, чтобы просто заверить Рона, что тот ошибся. И теперь Гермиона чувствовала себя совершенно уязвимой, а он все еще продолжал молчать. Иногда тишина ее оглушала, но сейчас она была практически невыносима.
Динь… динь…
— Просто скажи мне, о чем ты думаешь, Малфой, — ее голос прозвучал резко, — я знаю, что у тебя нет проблем с тем, чтобы сказать правду.
Она спокойно примет все, что он скажет. Ей двадцать три года, она сильный человек, прошедший через войну, пытки и…
— Если бы я думал, что ты из тех женщин, которые не ожидают серьезных отношений, я бы попытался переспать с тобой раньше. А если бы я хотел одноразового секса, то я бы не переспал с тобой во второй раз.
О. Напряжение, которое она носила с собой весь день, сползло с ее плеч, сменившись на новое, связанное с многочисленными вариантами дальнейшего развития событий и незнанием. Это чувство было знакомо Гермионе, оно возникало всегда, когда речь шла о будущем, перспективы которого она не могла понять. Она могла планировать свою карьеру, обеды и рабочее расписание, но это… она не могла предвидеть, к чему все идет.
Но куда бы это ни шло, как бы она ни нервничала, Гермиона собиралась пройти этот путь. В Малфое было что-то такое, что ее притягивало. И это было чем-то гораздо большим, чем просто физическая привлекательность или тот факт, что она призналась ему в своих слабостях и страхах, или их общая цель, их разговоры или то, как он мог ее рассмешить, или их споры, которые ей нравились, хотя не должны были. Это была манера, с которой он ее целовал, и тот факт, что ей внезапно стал нравиться туннель на восьмом уровне, потому что вел ее к нему. Это была загадка, которую хотелось разгадать. Это было пространство, которое он заполнял, понимание, что она наконец-то нашла то, чего ей не доставало, чтобы ощутить свою целостность. Каждая из этих причин по отдельности, и все они вместе.
И Малфой, судя по всему, тоже собирался пройти этот путь, или он…
— Поттер проболтался Уизли?
Что?!
— Что? Пот… Гарри знает?
— Ты не очень наблюдательна, правда, Грейнджер?
— Я, это… я наблюдательна, но откуда я могла это знать? И откуда ты?
Он повернул голову, чтобы посмотреть за борт лодки, и она, не мигая, наклонилась вперед еще немного.
— Поттер не из тех, кто спокойно отпускает то, за что уцепится.
Гермиона покачала головой.
— Он говорил с тобой? — Малфой промолчал, и этого было достаточно. — Он ничего мне не сказал. Почему он этого не сделал? Когда он понял? Как? И сколько он знает?
— Ревнуешь?
Она пристально посмотрела на него, но это напомнило ей о чем-то, от чего внизу живота стало горячо.
— У тебя были другие…?
— Нет.
Хорошо. Действительно хорошо. Гермиона не думала, что у него был кто-то еще, учитывая то, что он сказал ранее, но она должна была быть уверена, потому что он так и не ответил на ее вопрос прямо.
— Ты не хочешь спросить меня?
— А мне нужно? — Голос Малфоя стал мрачнее, и его реакция отозвалась в ней разлившимся по телу теплом.
— Нет.
…динь…ди-динь…
10 января, 12:01
Гермиона убрала обратно в папку план этажа и посмотрела на маркер, который покатился в ее направлении. Личер кивнул на гигантскую карту на дальней стене, изучая Гермиону с суровым выражением лица и плотно сжатыми губами. Она не знала, было ли оно у аврора таким всегда, когда речь заходила о Возрождении, или он подвергал сомнению необходимость ее участия. В любом случае она впервые столкнулась с этим выражением в дверях на восьмом уровне, и с тех пор оно оставалось неизменно.
Гермиона сняла колпачок с маркера и подошла к карте, ставя открытую папку в углубление на металлической полке, прикрепленной к нижней части доски. Она закрасила маленький кружок в конце улицы, отмечая его как 1-А; Устройство Кейлера.
— Мы деактивируем их в ту же ночь, когда атакуем? — уточнил Прюит.
— У нас нет ресурсов, — ответил Личер.
— Мы задействуем сотрудников Министерства, которые специализируются на демонтаже и уничтожении объектов: разрушителей проклятий, невыразимцев, экспертов по темногомагическим артефактам.
— Если делать это одновременно, существует риск, что Возрождение активирует устройства в середине атаки.
— Они не смогут выбраться — каждая локация будет окружена и защищена антиаппарационным барьером. В худшем случае мы рискуем столкнуться с ситуацией, когда не вся верхушка и командиры будут на местах в момент захвата, в этом случае они могут попытаться атаковать нас в ответ. Но если специалистам удастся отключить устройства, то мы лишим их преимущества. И я ставлю на то, что они скорее разбегутся, спасаясь, чем выступят единым фронтом.