— Значит, договорились? — спросил Арчибальд Болл, разглядывая уже ее ноги.
— Договорились.
В суде, когда ее спросили, что она хочет сказать, Тереза ответила: «Признаю свою вину», и судья вынес приговор: «Тысяча восемьсот девяносто дней, за вычетом срока, проведенного в предварительном заключении». Терезу отвезли обратно в тюрьму, дожидаться следующего утра, чтобы отправиться в Рейфорд. Вечером, когда ей сообщили, что пришел посетитель, она ожидала, что из темного коридора перед ее камерой появится Арчибальд Болл с оттопыренной ширинкой на льняных брюках.
Вместо него появился Джимми Арнольд. Он принес ей на ужин холодную жареную курицу и картофельный салат. В ближайшие пять лет ее ждала тюремная баланда, потому Тереза набросилась на курицу и потом даже облизала пальцы, отбросив всякую видимость хороших манер. Джимми Арнольда все это нисколько не смутило. Когда она вернула ему тарелку, он протянул ей фотографию: она с Питером, который сидит на кухонном столе. И ее портрет, нарисованный Питером: неправильный овал, кривой треугольник с одной палочкой, то есть рукой, и без ног. Рембрандт, да и только, если учесть, что ему, когда он это нарисовал, только что исполнилось два года. Тереза смотрела на эти подарки, которые принес Джимми Арнольд, и старалась не выдать своих чувств голосом или взглядом.
Джимми Арнольд заложил ногу за ногу и потянулся на стуле. Громко зевнул и сухо кашлянул в кулак. Потом произнес:
— Нам будет не хватать тебя, Тереза.
Она доела остатки картофельного салата.
— Я вернусь раньше, чем вы успеете соскучиться.
— Мало у кого есть такие способности, как у тебя.
— Составлять букеты?
Он хохотнул и внимательно посмотрел на нее:
— Нет, я о другом.
— Ну, тут нужно только не брать близко к сердцу.
— Нет, не только. — Он погрозил ей пальцем. — Не нужно недооценивать себя.
Тереза пожала плечами и снова посмотрела на свой портрет, нарисованный сыном.
— Раз уж тебе предстоит отдыхать, — продолжал он, — скажи, кто, по-твоему, лучше тебя заменит?
Она поглядела в потолок, потом на ряд камер напротив.
— В составлении букетов?
Он улыбнулся:
— Да, назовем это так. Так кто же лучший флорист в Тампе, кому передать твой титул?
Думать долго ей было ни к чему.
— Билли.
— Кович?
Она кивнула:
Джимми Арнольд обдумал ее ответ.
— По-твоему, он лучше Мэнка?
Она кивнула.
— Мэнк всегда заметный.
— А в чье дежурство лучше работать?
Тереза не поняла вопроса:
— Дежурство?
— Кого из детективов.
— Ты хочешь сказать, местных?
Он кивнул.
— Ты… — Она окинула взглядом камеру, словно желая убедиться, что находится все еще здесь и все еще на этом свете. — Ты хочешь нанять местного исполнителя для местного клиента?
— Боюсь, что так, — ответил он.
Это шло вразрез с двадцатилетней политикой Короля Люциуса.
— Почему?
— Нужен человек, знакомый клиенту. Иначе близко к нему не подойти. — Он выпрямил скрещенные ноги и обмахнулся шляпой. — Если ты считаешь, что Кович годится для такого дела, я наведу справки.
— А у клиента есть основания подозревать, что его жизнь в опасности?
Джимми Арнольд задумался и в итоге кивнул:
— Он в нашем бизнесе. Мы ведь все спим вполглаза, разве не так?
Тереза кивнула:
— Ну, тогда вам нужен Кович. Все его любят, хотя никто не знает за что.
— Теперь давай подумаем об участке и о том, кто из детективов будет работать в выбранный день.
— Что за день?
— Среда.
Она перебирала в уме фамилии, полицейские смены и возможные планы действий.
— В идеале, — начала она, — Ковичу лучше провернуть дело между полуднем и восьмью часами, в Айборе — Порт-Тампе — или в Гайд-парке. Тогда на вызов, скорее всего, приедут детективы Фини и Боутмен.
Джимми Арнольд беззвучно зашевелил губами, запоминая фамилии и расправляя складку на штанине, потом слегка нахмурился:
— А полицейские соблюдают церковные праздники?
— Наверное, если католики, то да. А что за праздник?
— Пепельная среда.
— Ну, Пепельную-то среду не особенно и отмечают.
— Разве? — Он, похоже, в самом деле не понял. — Я давно не был в церкви.
Она объяснила:
— Идешь к мессе, священник рисует тебе на лбу крест влажной золой, и уходишь. Вот и все.
— Вот и все, — повторил он шепотом. Он рассеянно улыбнулся, глядя по сторонам, словно немного удивляясь, что находится в таком месте. Затем встал. — Желаю удачи, миссис Дель Фреско. Мы еще встретимся.