— Конечно, — отозвался Джо.
— Как и большинство благотворительных фондов во время войны, он переживает тяжелые времена, и я открыто об этом говорю.
— Мне жаль это слышать.
— Вы же, напротив, процветаете.
— Прошу прощения?
— Ну же, мистер Коглин, я говорю о ваших благотворительных организациях в Тампе. Видела, вы только что построили новый приют для женщин Лутца.
— Это как раз и есть прямое следствие войны, — сказал Джо. — Все больше и больше женщин остаются без мужей и без средств для воспитания детей. Все больше и больше детей лишаются родителей.
— Да, конечно, Джо, — сказал Джонатан Белгрейв, — эта теория по большей части верна. Но даже если и так, любая благотворительность, не нацеленная на военные нужды, наносит большой ущерб кошельку учредителей. Однако ваши начинания вроде бы успешны. Взять хотя бы ту вечеринку, которую вы закатили накануне Рождества. Могу побиться об заклад, она принесла порядочную сумму.
Джо хмыкнул, закуривая сигарету.
— Так чего же вы хотите, список моих жертвователей?
— На самом деле, — вмешалась Ванесса, — именно этого я и хочу.
Джо закашлялся, выдыхая дым.
— Вы серьезно?
— Ну, требовать от вас список прямо здесь и сейчас было бы несколько грубо. Я хочу предложить вам место в совете Благотворительного фонда Слоунов.
Ванесса Белгрейв была урожденная Ванесса Слоун, единственная дочь Артура и Элеоноры Слоун из Атланты. Семья Слоун — лесная промышленность, банки, текстильные фабрики, летний отдых на Джекилл-Айленд, два раза в год балы, каждый сезон задающие тон всем прочим светским мероприятиям, — могла похвастаться генералами и Войны за независимость, и Гражданской. В общем, если какое семейство в Джорджии могло претендовать на королевский статус, то разве что Слоуны.
— Что, есть вакансия?
Мэр закивал:
— Джеб Тосчен скончался.
— Какая печальная новость.
— Ему было девяносто два, — сказал мэр.
Джо поглядел в сияющие глаза Ванессы. Это явно ее угнетало. Но ведь правда, все остальные благотворительные фонды шли ко дну, тогда как основанные Джо если и не процветали, то хотя бы крепко стояли на ногах. Частично ввиду способности Джо организовывать сбор средств, но главным образом ввиду того, что можно здорово снизить накладные расходы, если умело выцыганить половину товаров и строительных материалов.
— Пусть кто-нибудь позвонит моей секретарше, — сказал в итоге Джо.
— Это означает «да»? — спросила Ванесса.
— Очень близко к тому, дорогая. — Ее муж улыбнулся Джо. — Мы пока еще работаем над пониманием того, что отсутствие отказа не всегда означает согласие.
Ванесса улыбнулась:
— На самом деле мы работаем над пониманием того, что я предпочитаю слышать «да».
Джо протянул руку. Она пожала ее.
— Пусть утром кто-нибудь свяжется с моей секретаршей. Мы должным образом все обсудим.
Ее рукопожатие было крепким, и он не удивился бы, услышав, как хрустят его кости или скрипят ее зубы.
— Обязательно, — сказала она. — И спасибо за участие.
— Всегда пожалуйста, миссис Белгрейв.
Глава шестая
Земля слухом полнится
Фредди Диджакомо отыскал Уайетта Петтигрю в родильном отделении больницы Святого Иосифа. Уайетт обеими руками держал новорожденную дочь, а его сигарета дымилась в пепельнице на колене. Имя еще не выбрали, хотя жена его, Мэй, почти решила назвать ее Вельмой, в честь своей бабушки. Уайетт предложил назвать Гретой, но Мэй отнеслась к этому с прохладцей, потому что давно заметила, как Уайетт слишком подолгу листает номер «Фото плей» с фотографией Греты Гарбо на обложке.
Пришла монахиня, сестра Мэри Теодора, и забрала у него дочь. Уайетт смотрел ей в спину, и чувство гордости за новую жизнь, именно им приведенную в мир, боролось с облегчением от того, что больше не нужно держать в руках этот сверток, визжавший, как поросенок, который свалился в колодец. Пока сестра его не забрала, Уайетт со страхом думал, что вот-вот его уронит. А еще ему казалось, что он дочери не понравился — она на него даже не смотрела, она пока ни на что не смотрела, — но она чуяла его запах, и запах ей был неприятен. Уайетт понятия не имел, что будет делать, как жить дальше, как нужно изменить свой образ жизни и свои планы, чтобы в них поместилось это крохотное неразумное существо. Он не сомневался, что с ее появлением в сердце Мэй останется еще меньше места для него.
«Господи, — подумал он, — а она хочет еще троих!»
— Хорошенькая девочка, Уайетт, — сказал Диджакомо. — Вырастет, задаст жару парням. Вот увидишь.