Все посмотрели на Джо.
Джо смял окурок своей сигареты.
— Сомневаюсь, что с Ламаром можно иметь дело. Он сумасшедший. А Бризи Дикс недостаточно силен, чтобы занять место отца и одновременно дать отпор Крошке Ламару. Поэтому я уверен, что удар по нашим доходам будет гораздо ощутимее, чем думает Рико. Монтус насаждал железную дисциплину, и его уважают. Потому что в черных районах Айбора с начала двадцатых царит мир. Благодаря Монтусу Диксу. Потому предлагаю дать Фредди то, за чем он приходил туда: он получает бухгалтерию Монтуса, принимает его в качестве младшего партнера, и Монтус смиряется с ударом, потому что понимает: в противоположном случае его ждет смерть.
Джо сел обратно на диван, а Дион некоторое время оглядывал собравшихся, однако никто ничего не сказал. Дион поднялся, взял свой стакан и сигару, подошел к огромному арочному окну, за которым виднелись портовые краны, зерновые склады и канал с полууснувшей водой. Он отвернулся от окна, и Джо прочел ответ по его лицу.
— Мочим черного. — Он пожал плечами. — Иначе подумают, что мы смотрим сквозь пальцы на убийство двух наших.
— Это будет не так просто, — сказал капитан Байнер. — Он заперся в своей крепости. Запасов у него там достаточно. Его люди сторожат все двери и окна. Несколько человек на крыше. В данный момент крепость неприступна.
— Поджечь, — сказал Фредди.
— Господи. — Рико потряс головой. — Да ты что, совсем рехнулся?
— А что?
— У него там три жены, — сказал Рико.
— И шестеро детей, — добавил Джо.
— Ну и что?
Даже Дион, проливший больше крови, чем любой босс последнего времени, выглядел неприятно удивленным.
— Да, — сказал Фредди, — жена или ребенок могут сгореть, но на войне как на войне. На войне случается всякое. Скажите, в чем я не прав?
— Ты видишь в этой комнате бабуинов? Или паршивых шакалов? — спросил Дион. — Мы не животные.
— Я всего лишь предложил…
— Еще раз услышу, что ты предлагаешь убивать детей, — сказал Джо, — и знаешь что, Фредди? Я собственноручно тебя прикончу.
Он с улыбкой развернулся, чтобы Фредди мог посмотреть ему в глаза.
— Стоп! — Рико вскинул руки. — Давайте все снизим обороты, ладно, джентльмены? Фредди, детей никто не убивает. Джо, никто не убивает Фредди. Ясно? — Он повернулся к Диону. — Просто скажи нам, что делать, босс.
— Поставьте там несколько стрелков. Если высунется, отстрелите ему башку. Если нет, пройдет несколько недель, и он начнет сходить с ума в четырех стенах. Тогда его и прикончим. А тем временем засылайте к черным своих людей, чтобы передача власти прошла как можно спокойнее. Так будет разумно?
— Вот потому ты и босс.
Рико кивнул, и на его мальчишеском лице расцвела широкая улыбка.
Глава одиннадцатая
Неисчерпаемая способность
Дункан Джеффертс запирал заднюю дверь в лаборатории судмедэкспертизы округа Хиллсборо, когда из-за ближайшей санитарной машины неспешно вышел человек, которого он никак не ожидал увидеть, и произнес:
— Здравствуйте.
Джеффертс стоял на разгрузочной площадке, и Джо Коглин легким шагом двинулся к нему по пандусу. Гангстер, по слухам уже отставной, был одет в кремовый костюм, шляпу-панаму в тон и белоснежную рубашку. Галстук был завязан безупречно, в начищенных ботинках отражались фонари, которые освещали разгрузочную площадку. Лицо было не такое свежее, как семь лет назад, зато глаза остались прежними, мальчишескими, почти невинными. Они ярко блестели, и этот блеск будто бы обещал нечто потрясающее, тем вернее, чем ближе он подходил. Хотя Джеффертс видел, как этот блеск померк в тот день, когда они впервые встретились с Джо Коглином, когда погибла его жена. То был самый долгий миг в его жизни, когда Коглин смотрел на него и в глазах его не было блеска, не было жизни, и Дункан запомнил охватившую его, неизвестно откуда взявшуюся уверенность, что в следующий миг Коглин перережет ему горло. Но смерть ушла из его глаз, вместо нее появилась благодарность к Дункану Джеффертсу, проявившему заботу о Томасе Коглине. Джо Коглин стиснул ему плечо, пожал руку и повел сына прочь с причала.
Джеффертс редко рассказывал о встрече со знаменитым гангстером «в отставке» Джо Коглином. Однажды он пытался рассказать жене, но только сам запутался, силясь выразить нечто, как он подозревал, слишком сложное для слов. В ту короткую встречу он ощущал, как от другого человека веет горем, любовью, силой, обаянием и способностью вершить зло — ничего подобного в других он не ощущал ни до, ни после.