Еще один мужчина, гораздо ниже ростом и плотнее, приблизился по тротуару со стороны Седьмой авеню и вошел в кондитерскую решительным, быстрым шагом.
Кармине говорил:
— …Но вот моя тетка Кончетта, она-то… — А в следующий миг поток слов иссяк, он повернул голову, что-то увидев.
С тротуара на противоположной стороне улицы сошли двое мужчин в темно-вишневых плащах. Они остановились, пропуская машину, а потом зашагали в ногу и одновременно потянулись к поясам на плащах, которые почти не были затянуты.
— Посиди-ка здесь минутку, парень, — сказал Кармине, вылезая наружу.
Машина немного качнулась, когда Кармине отбросило на нее, и Томас смотрел широко раскрытыми глазами, как ткань пиджака на спине Кармине меняет цвет, — он понял, что произошло, по эху выстрелов. В Кармине снова выстрелили, он упал. Брызги крови остались на стекле.
Майк Обри и Джефф-Финн даже не успели выскочить из машины. Те двое в плащах начали с Обри — Томас услышал грохот выстрелов; а в следующее мгновенье на месте Джеффа-Финна осталось лишь разнесенное вдребезги стекло с пассажирской стороны и кровь, забрызгавшая изнутри лобовое стекло.
У двоих мужчин, стоявших посреди авеню, были автоматы. Они развернулись к Томасу — один из них изумленно прищурился: «Там что, ребенок?» — и дула «томпсонов» развернулись вместе с ними.
Томас услышал крики и громкий треск где-то за спиной. Из витрин посыпалось разбитое стекло. Выстрелы следовали один за другим, потом загремело особенно громко, и Томас решил, что это дробовик. Он не обернулся, чтобы посмотреть, но и не упал на пол, потому что не мог отвести взгляда от собственной смерти. Дула тех «томпсонов» по-прежнему были направлены на него, мужчины переглядывались, безмолвно решая какой-то неприятный для себя вопрос.
Когда в них врезалась машина, Томаса вырвало. Не сильно — он лишь икнул от ужаса, вытолкнув из себя желчь. Один стрелок взлетел высоко в воздух и исчез из виду, потом грохнулся на капот машины дяди Диона. Упал головой вниз. Голову развернуло в одну сторону, тело — в противоположную. Томас не видел, что случилось со вторым стрелком, но тот, что лежал на капоте, смотрел на него, причем правая половина лица и подбородок были развернуты через левое плечо, как будто это было самое естественное движение. Это он прищурился, увидев в машине Томаса, и Томас ощутил, как желчь подступает к центру груди, а покойник все смотрел на него, и его блеклые глаза были такими же мертвыми, как и при жизни.
Пули летели, словно злобно жужжавшие шершни. Томас снова подумал, что надо лечь, спрятаться за сиденьем, пригнуться как можно ниже, но увиденное настолько выходило за рамки его привычной жизни, что он не мог отвести глаза. Картинки мелькали отдельными фрагментами. Казалось, они никак не связаны друг с другом, но так только казалось.
Машина, сбившая двух стрелков, врезалась в бок грузовика, и какой-то человек в светлом шелковом костюме принялся стрелять в нее из автомата.
Человек на тротуаре, который делал вид, будто завязывает шнурки, стрелял из револьвера по кондитерской.
Почтальон, съежившись, лежал поверх опрокинутого велосипеда, его яркая кровь заливала газеты.
Тот, кто притворялся, что завязывает шнурки, вскрикнул. То был крик потрясения и недоверия, по-девчоночьи высокий. Он упал на колени и выпустил из руки пистолет. Закрыл глаза пальцами, и пепельный крест у него на лбу начал расползаться. Дядя Дион выскочил из кондитерской, его голубая рубашка была снизу залита кровью. В одной руке он держал коробку с тортом, а в другой — револьвер. Он нацелил его на стоявшего на коленях человека и выстрелил прямо в крест на лбу, человек упал.
Дядя Дион дернул дверцу машины. Он сейчас походил на то существо, которое с ревом выскакивает из пещеры и пожирает детей. И голос его походил на рычанье собаки.
— Ляг на пол!
Томас съежился на полу, Дион перегнулся через него и поставил коробку с тортом за водительское сиденье.
— Не двигайся! Ты меня слышал?
Томас ничего не ответил.
— Слышал? — проревел Дион.
— Да, да!
Дион заворчал, хлопнул дверью, и по боку машины застучали градины. Томас знал, что это не град, не град!
Какой грохот. Винтовки, револьверы, автоматы — все стреляли одновременно. За выстрелами слышались пронзительные крики людей.