— Да потому, что ты — мой экипаж! — Андрей ткнул в неё пальцем. — И человек, пусть даже тебе генетики мозги набекрень сделали! Хватит с меня и Ханны. Знаешь, там, откуда я родом, ну, ещё на Земле, древние говорили: «сам погибай, а товарища выручай». Так что хочешь или нет, а я найду из чего сделать костыли, и пойдём мы вместе. И умрём, если что, вместе. Понятно?
— Хорошо, — кротко ответила Рашель. — Пусть будет по-твоему.
Андрей облегчённо вздохнул. Ему всё же удалось переспорить холодную логику ординатора.
Он никогда не понимал Рашель. Компьютеры на ножках, счётчики, живые калькуляторы — как только он ни называл таких, как она. На земле, конечно. В космосе нет Андрея Комарова, а есть живая функция, и больше ничего. В космосе он сам становился ординатором, подавляя эмоции и руководствуясь только разумом. Там иначе никак: те, кто позволял себе срываться или нагнетать обстановку, обычно быстро заканчивали с полётами. Но это достигалось тренировками и самоконтролем, ординаторы же были такими всегда. Иногда Андрею и вовсе казалось, что мир для них — всего лишь колонка цифр, которые можно загнать в уравнения и рассчитать, получив нужный результат. Вот и сейчас Рашель говорила о своей участи, как о чём-то абстрактном, лично её никак не касавшемся. Уж на что Андрей хорошо знал характер ординаторов, а всё равно взбесился.
Дура она всё-таки, решил он. Не понимает, что нельзя так бросать человека, пусть даже шансов на спасение и нет. Не по-людски это. Да и дойдёт ли он до огонька — чёрт его знает. Может, там и нет ничего. Автоматический маяк какой-нибудь, который исследователи поставили. Это ведь только экспедиция с Фрейи тут бесследно пропала, почему к Проциону и отправили команду Андрея, а могли быть и другие. С той же Гельвеции, например. Оповещать никого они не обязаны, прилетели, сбросили на Клэр несколько маяков на будущее и всё.
А он, радостный, думает, что там спасение.
Нет, он, конечно, всё равно пойдёт. Лежать смирно и ждать, пока закончится вода, уж точно не в его правилах. Только и надежд лишних строить — тоже.
Рашель уснула, и Андрей, стараясь не шуметь, выбрался обратно в коридор. Хотелось бы перенести девушку в каюту, только бессмысленно это. Лишний раз тревожить раненую ногу явно не стоит, впереди ещё долгий путь, а переночевать можно и на полу. Системы климат-контроля, конечно, отключились, но по ощущениям особо холоднее не стало, несмотря на ночь. Андрей даже сверился со смартбрасером — двести восемьдесят семь по Кельвину, примерно как в умеренных широтах Фрейи ночью. Сколько же тут тогда днём?
Впрочем, это был не тот вопрос, над которым Андрею хотелось задумываться. Хватало других.
Он вытащил наружу тело Ханны. Копать пришлось монтировкой — ничего лучшего под рукой не нашлось, но рыхлая, распаханная упавшим катером красноватая земля поддавалась без труда и такому импровизированному инструменту. А когда могила была готова, Андрей осторожно уложил в неё Ханну и, вздохнув, принялся забрасывать землёй.
На небо во время работы пилот даже не взглянул, лишь закончив, выпрямился и поднял голову. Финн всё так же равнодушно смотрел вниз, окружённый россыпью сияющих искр. Андрей невольно поёжился — видеть над головой эту штуку было как-то неуютно.
Красный огонёк горел далеко на горизонте.
Перед сном он всё же активировал смартбрасер и заглянул в астрономический каталог. Статья о Клэр заключалась в трёх крохотных абзацах и списке астрофизических параметров, на которые он даже не посмотрел. Воды — пятнадцать процентов от общей площади, океаны неглубокие, так что её тут совсем мало; атмосфера — азот, углекислый газ и немного метана с аммиаком. Кислорода, разумеется, нет. То ли горе-учёные налажали с исследованием, то ли вообще не изучали Клэр, а ткнули цифры наугад. Хотя в такую безалаберность пилот не верил. Космос идиотов не любит.
Естественные сомнения в правдивости статьи разрешил электронный газоанализатор, встроенный в смартбрасер — кислорода в здешнем воздухе было чуть меньше тридцати процентов, метана и аммиака не обнаружилось вовсе. Хотя оно и логично, уж аммиак Андрей бы учуял безо всяких приборов.
Он принялся читать общую статью про систему Проциона и сам не заметил, как задремал. А проснувшись, обнаружил, что Рашель не дышит.
«Сам погибай, а товарища выручай» — было нацарапано на гладкой поверхности аптечки, которую Андрей по глупости не подумал убрать. Рашель тщательно перетянула шею медицинским жгутом, сдавила артерии, затянула узел — и тихо умерла.
— Сука, — беспомощно выдавил Андрей, глядя на мёртвую девушку. — Сука!