Когнитивная война меняет инфраструктуру мышления, координаты мира. В перестройку условный враг внезапно стал другом, а такой же условный друг – врагом.
Книга была первым вариантом такого массового когнитивного воздействия. О ней не зря говорят, что она создала человечество. Но это массовое потребление было растянутым во времени, хотя и достаточно сильным по воздействию, если после прочтения «Бедной Лизы» Карамзина или «Страданий юного Вертера» Гете люди могли совершать самоубийства, как герои этих произведений.
Телевидение смогло охватить всех и сразу. Таким же одномоментным воздействием характеризуются и сегодняшние телевизионные ток-шоу, управляя единообразием массового мышления, поскольку результат рождается здесь и сейчас.
Перестройку подготовили десятки разных когнитивных изменений. Один из создателей Cambridge Analytica К. Уайли, запустивший с помощью «Фейсбука» миллионы личностных обращений к избирателям во время американских президентских выборов 2016 года, подчеркивает, что мода является ярким маркером идентичности человека. Люди, которые более консервативны в своей одежде, скорее всего, проголосуют за республиканцев, а одетый по более либеральной моде охотнее проголосует за демократов.
Жесткие структуры типа нацистских чернорубашечников или китайских хунвейбинов все имели одинаковую форму, скрепляющую их против врагов. Так и армия дисциплинирует свое поведение наличием одинаковой формы. Другой пример: британская полиция избавилась от большого числа стычек с болельщиками, когда поняла суть коллективной идентичности толпы. Болельщики шли в атаку, когда видели несправедливость в виде огромного числа полицейских. Тогда полиция стала переодевать часть своих сотрудников в штатское, и накал страстей упал.
Перестройку формировал фон в виде джинсов, битлов и других маркеров западности, которые были популярны среди молодежи. Компания «Шелл», а не ЦРУ, дала самый точный прогноз распада СССР, когда поняла, что в 1985 году на авансцену выходит молодежь, у которой по определению уже будут другие мозги. Как это, собственно говоря, произошло и позже во время «арабской весны», когда демография стала решающим фактором, поскольку там было большинство молодежи среди населения. Вспомним и Париж, и Прагу, и Пекин, когда там прокатились именно молодежные студенческие волнения. В арабских странах число молодежи среди населения составляет больше 30 %, при этом каждый третий из них безработный. Кроме этого, молодежь оказалась маргинализированной, лишенной какого-либо права участия в принятии решений в частном или государственном секторе [3–6]. Кстати, последняя характеристика очень напоминает постсоветское пространство в целом, когда человек ощущает, что от него ничего не зависит.
Вспомним, что «Взгляд» и другие молодежные передачи ЦККПСС и КГБ создали в преддверии отмены глушения зарубежных радиостанций, чтобы отвлечь молодежь от чужих голосов. Об этом много писал Л. Кравченко [7–9]. То есть возникшая конкуренция по заполнению свободного времени революционно трансформировала советское телевидение. Кстати, это ничем и не помогло, поскольку эти молодежные передачи стали первыми по разрушению СССР в перестройку.
Телевидение создает коллективную идентичность и управляет ею. Люди должны видеть и различать добро и зло с одной точки зрения. Это означает и то, что их нужно усаживать в один момент перед экраном, чтобы задавать одну интерпретацию текущей действительности. Известно из психологии, что исправлять уже введенную кем-то интерпретацию гораздо сложнее и затратнее, чем запускать первым свою интерпретацию. Легче даже не исправлять, поскольку этим старая интерпретация может усиливаться, получая новую аудиторию, а выстраивать рядом новую.
Сегодняшнее телевидение получило еще один удар в спину со стороны телесериалов и стриминговых сервисов, которые стремительно набирают популярность. То есть от ТВ отнимают не только информационную функцию, но и развлекательную. Зритель убегает к более качественному типу продукта, который к тому же не привязан к жесткому времени трансляции, задаваемой телевидением.
Политические цели телевидения сохраняются сегодня в меньших масштабах, чем раньше в информационном вещании, поскольку даже простое перечисление событий задает информационную повестку дня, прямо и косвенно намекая населению, о чем следует думать. Этот набор событий также часто используется для отвлечения внимания от других событий, которые власть считает либо неинтересными, либо опасными для себя.
Политические цели преследуются также в телесериалах, поскольку, например, они дают ту картинку советского прошлого, которая интересна власти. Большая часть населения уже не жила при советской власти, и эта часть будет только расти, поэтому сериалы «Фурцева», «Жуков» или «Стиляги» способны заменить в глазах этого поколения реальность. Важно и то, что через определенное время человек забывает источник информации, у него в голове она теперь хранится как данность. Телесериалы задают и закрепляют модель прошлого, соответствующую потребностям настоящего.