Марта Кетро
Когнитивный диссонанс
Действие происходит в Живом Журнале и за его пределами.
Если вы не слишком разбираетесь в терминологии, в конце есть маленький глоссарий.
Да, вот именно так (а никак по-другому)
ушла, расплевавшись со всеми, моя затяжная весна,
и пришла — наконец-то — долгожданная зрелость.
Только что ж ты так билось вчера, мое сытое хитрое сердце,
Только что ж ты так билось, как будто свихнулось с ума?
— И тут у меня приключился этот… когинти… ког-ни-ти… во! Когнитивный диссонанс. Ну, если я правильно понимаю это выражение — когда представления о реальности, которые у тебя в голове, не совпадают с действительностью. Да?
— Ну… примерно так. Дискомфорт от противоречивых знаний о предмете.
— Вообще, по-честному, стоит использовать только те слова, смысл которых я понимаю. Или хотя бы те, которые умею правильно произносить. Но тогда моя речь была бы такой скууудной…
1. Печальная канарейка
— Его зовут Блю Канари.
— Голубой, что ли?
— Не голубой и даже не синий. У него первая запись в журнале называется «Я не гей». Блю Канари — печальная (как блюз) канарейка. Английские шахтеры, когда спускались под землю, брали с собой клетку с птичкой. Если в забое появлялся угарный газ, первым делом дохла канарейка. Ну и какое у нее после этого может быть настроение?!
— М-да, депрессивный чувак.
— Вообще, конечно, странновато для мужика. Я даже думала, что он виртуал чей-то. С другой стороны, меня мрачные типы любят, у меня же «грустный дар»…
— Да, я его встретила у тебя в печальном посте, об именах.
— Он весь мой жж прошерстил, прикинь. Я по счетчику смотрела — с его айпишника триста с чем-то записей открыли. Под Новый год, когда все прогрессивное человечество бухало, он сидел и читал целую ночь. А потом завел жж, чтобы комменты оставлять, и написал штук двадцать. Опасаюсь, что маньяк.
— А чего писал? Я видела только «меня зовут Антон».
— Какую-то мутную хрень. Не могу, когда мужчина пускается в словоплетения, мне становится противно и страшно.
— Чего-то ты вообще мужиков невзлюбила. Раньше тебя больше тетки раздражали. Это от возраста, меня в сороковник тоже мужики бесили, я чувствовала, что теряю над ними власть…
— Минуточку, мне до сороковника, как тебе до полтинника, давайте не будем усугублять.
— Ну, не суть, медведь туда, медведь сюда. Скажем так, около сорока я поняла, что сама гораздо круче любого мужчины, которого знаю (кроме очень богатых, а таких среди моих знакомых немного). В тридцать постареть боялась до одури, а потом как-то отпустила вожжи и думаю: да я все равно любого из них сделаю если не этим местом, то другим. В смысле головой.
— В смысле орального секса?
— В смысле мозгов.
— Так, а потом? Прошло?
— А потом постепенно поняла, что никого «делать» не надо, ни мужчин, ни женщин.
— Я бы сказала, что это климакс.
— До климакса мне еще дальше, чем тебе до сорока…
— Язва.
— Сама такая. Короче, я поняла, что вообще не надо делить людей на мужчин и женщин.
— Подожди, я записываю…
— Ну да, не слишком блестящая идея, но до нее надо было дожить. Бери от человека то, что он может тебе дать, не больше и не меньше. Если кто-то готов дать тебе немного нежности или красоты, не стоит от него требовать ума, любви и денег. Или пошли его совсем, или не придирайся.
— А энтот Канарей мне что, интересно, может дать?
— Допустим, немного романтики?
— Рискую сблевать. У меня достаточно секса, чтобы не хотеть романтики.
— Ты уверена? В смысле не в количестве секса, а что тебе не нужно приключение. По-моему, самое время немножечко влюбиться.
— Но у меня муж.
— «Бакалейщики не в счет»!
— Ты прекрасно знаешь, что он отличный действующий муж, самый лучший из тех, что у меня были.
— С учетом того, что до него был ровно один…
— И любовник тоже лучший. Ну, из лучших.
— Нет, я не отрицаю его достоинств, но за десять лет уже как родственники, наверное, стали.
— Только не в смысле секса. Мы друг другу подходим, и это никуда не девается.
— Кроме секса, есть еще кое-что.
— Ну-ка, ну-ка, что еще есть, кроме секса?!
— Любовь.
— Помнишь песню моей (или даже твоей) юности: «Ах любовь, ты любовь, золотая лестница, золотая лестница без перил…» У нас и есть любовь. У нас страсть. У нас есть все, что нужно. Чего ты ко мне пристала, Ленка?