Меня оставили в покое, занимаясь, кто-чем, как и до моего появления. Но скоро до нас донеслось эхо пробежавшей по коридору санитарки:
– У-ж-и-н! Все на у-ж-и-н! У-ж-и-н! Все на ужин…
Полежав немного, я выбрался из мигом опустевшей палаты и заплетающимися ногами зашаркал в конец коридора в сторону характерно шумевшей столовой.
44
– Ну, что, Фёдорович, – отлежался? Теперь удовлетворишь наше любопытство? – стал меня раскачивать кто-то слева, заметив, что я не сплю. – Война-то будет? Как считаешь?
– Кому что, а вшивому баня! – тут же ущипнули и его. – Нарожал себе детей не ко времени кучу, а теперь дрожит за них! И без профессора ведь ясно, что войны быть не может! Американцы не совсем ошпаренные, чтобы на наш ядерный ответ нарываться! Им всё задарма хочется! Да и разве мало им того, что наши негодяи, что ни день, туда перекачивают? Правильно я мыслю, Александр Фёдорович?
«Лучше мне в эту бодягу не ввязываться или хотя бы оттянуть!» – держался я до последнего, понимая, что всё равно вовлекут, даже если прикинусь спящим.
Так и вышло.
– Помолчал бы ты хоть немного, коль за всех всё знаешь! Не тебя ведь спрашивают! Скажи нам, Фёдорович, будет или нет?
«Ладно, отвечу как можно короче. Тогда от меня отстанут, а то ведь свою дискуссию до ночи продолжать будут!» – сдался я.
– Если сравнивать с Великой отечественной, то такой долгой и ожесточенной войны действительно не будет.
– Ну, вот! Говорили же тебе! – обрадовался кто-то у окна, никогда не встававший.
– Тебя я ещё не слушал, молокосос! – огрызнулся слева тот, кто этот вопрос вначале и задал. – Не мешай профессору! А вы говорите, Александр Фёдорович, говорите! Выходит, будет она всё же, проклятая, но другая, да? Вот и я так же понимаю… Всё потому, что силу мы потеряли! У нас уже не армия, а потешные войска для фанерных парадов! Всё самое мощное, чего американцы когда-то боялись, Горбачев, Ельцин да Путин по их заданию под корень извели. Вон, в СССР только ударных атомных подлодок шестьдесят было, а теперь-то сколько? Семь, кажется! Да, НАТО, когда вздумает, их как в аквариуме переловит, и рыпнуться не успеют! Так, что ли, Александр Фёдорович?
Опять кто-то зло включился со стороны:
– Завёл любимую пластинку! Что ты знаешь? Вспомни лучше, как наши себя в Сирии показали, да выводы правильные сделай!
– Ну и как? Весьма позорно показали! Один аэродром себе устроили, забаррикадировавшись со всех сторон, и бомбили как в тире тех, у кого никакой авиации нет! А когда случайно встретились с парой турецких истребителей, так тут же – гробы на родину, а звезды героев – вдогонку… Вояки!
– Это точно! – поддержал кто-то. – Ресурс самолетов растранжирили, весь запас боеприпасов по пустыням раскидали, всю горючку сожгли, денег ушло немерено… А взамен этого теперь ничего не будет, раз производство своё угробили! Сирию они, видите, защищают! А чем себя защищать собираются? Самолетов, раз и обчелся, но и они на треть без летчиков! А откуда летчикам взяться, если в армию только бабы рвутся, поскольку им хоть какие-то деньги там платят, а военные училища давно разогнали!
– Ха-ха! – хохотнул кто-то. – Бабы туда стремятся, где еще мужики остались!
Народ в палате стал быстро распаляться, не то, что бы несогласный друг с другом, но из-за желания излить душу и внести свою лепту в будораживший всех вопрос, который, как я понял, здесь обсуждался неоднократно. «Хорошо, – подумал я, – хоть меня в покое оставили!» Но, нет! Ошибся, опять зацепили.
– Тихо, вы все! – грубо прокричал Виктор. – Наговоритесь еще! Дайте профессора послушать! – он обернулся на меня приглашающе, и все замолчали, также, уставившись на меня в ожидании. При таком внимании пришлось подключаться.
– Ладно, я тоже скажу! Но сразу предупреждаю, это сугубо личная точка зрения. Я хоть и служил два года «пиджаком» в ракетных войсках, но специалистом в военных вопросах себя не считаю. Просто меня, как и вас, этот вопрос по понятным причинам давно волнует, вот я и задумался как-то, что из всего этого выйдет! И получилось у меня слишком грустно. Потому и спрашиваю вас теперь: «Может, закончим этот разговор, пока и вам грустно не стало?»
– Э, нет! – зашумели со всех сторон. – Нас, после всего, что пережили, уже ничем не удивишь и ничем не напугаешь! Слушаем тебя, профессор! Давай, образовывай!
– Как хотите! Тогда, во-первых, боевые действия против нас, как мне представляется, рано или поздно будут обязательно! Их никак не избежать! – начал я и, судя по их лицам, сразу ошарашил собравшихся. – Но будут они, как мне кажется, практически, односторонними. У меня сформировались два варианта возможных событий. Первый пройдет для НАТО чуть ли не под фанфары! Это возможно, если нас предадут полностью и окончательно, не оказывая интервенционным силам НАТО должного сопротивления. Конечно, всё будет сделано под флагом освобождения нашего народа от вековой тирании и преподнесения ему на блюдечке долгожданной «свободы и демократии», будь они не ладны!