Народ подавлено притих, переваривая мой сценарий в своих головах. Никто не возражал, никто не задавал уточняющих вопросов, поскольку все были подавлены, как сами это понимали, приближающимся исходом. Наконец, Андреич не выдержал:
– Как я понимаю, нечто хорошее даже в этом случае имеется!
На него уставились с надеждой обреченных, готовые поверить во что угодно, лишь бы оно обеспечило им хоть некоторое успокоение насчет грядущего. Виктор выпалил первым:
– И что же? Что хорошего?
– Да, ядерной войны-то не будет! Так ведь, Александр Фёдорович? – уточнил у меня Андреич.
Я поддержал его лишь частично:
– Скорее всего! Если кто-нибудь сдуру не перестарается! Но отдельные ядерные удары всё равно нанесут. Прежде всего, по кораблям Тихоокеанского и Северного флотов, по пусковым шахтам стратегических ракет, по другим важным и хорошо укрепленным объектам, способным спутать карты наших партнёров, как некто их называет!
– Стало быть, все погибнут от радиации? – простонал кто-то обреченно.
– Вы же словно тараканы! А они, хотя ни на что хорошее не годны, но радиации не боятся! – послышалось ехидное из того же дальнего угла. – Вы даже Горбачева до сих пор не придушили, не отомстили, хотя он вашу страну американцам подарил. Уж сколько лет прошло, а ни в чём вы так и не разобрались, а тут…
– Нет! – продолжил я отвечать, не комментируя последнюю реплику. – Тот, кто спросил про радиацию, видимо, не служил в армии. Там бы он усвоил простую истину: проникающая радиация опасна для людей в течение очень короткого времени – какие-то секундочки и даже доли секунд. И на очень малом расстоянии от взрыва. Буквально, сотни метров! А радиоактивное заражение местности куда страшней! Оно образуется лишь после наземных взрывов, но недели через две и оно становится практически безопасным! Даже гулять можно, не волнуясь за своё здоровье!
– А как же Чернобыль? Туда ведь до сих пор не сунуться… Радиация…
– Опять неосведомленность! – подвел итоги я. – Так называемый «мирный атом» – дело совсем иное! С точки зрения радиации он несоизмеримо опаснее ядерных взрывов. От «мирного атома» радиация ослабляется очень медленно. По некоторым изотопам, допустим, по урану двести тридцать восемь, фантастически медленно. Всего в два раза снизится через четыре с половиной миллиарда лет! Мне кажется, из нас мало кто доживет!
– Всё! Больше нам ничего не надо! – театрально возопил Андреич. – А то сразу хочется куда-то бежать и убежище рыть! Как же ты живёшь с этим, профессор? Ведь это же… Это же, горе от ума!
– Так и живу! Живу и надеюсь, будто я заблуждаюсь, и всё получится значительно лучше, нежели я себе представляю, – ответил я, усмехнувшись. – Я всё-таки надеюсь, что нам поможет, если не случайность, так сам чёрт!
– Какой ещё чёрт? – раздалось сразу несколько голосов.
– А шут его знает? – усмехнулся я. – Я с ним пока тоже не знаком!
– А если без балды? – уточнил Андреич.
– Без балды, говоришь? – слегка задумался я, а все ждали. – И раньше бывали безвыходные ситуации… А выход всё равно как-то находился! Возьмите семнадцатый год… Взять большевикам власть было нереально! Но ведь взяли! Удержать советскую власть было невозможно! Но ведь удержали! Вот на это и надеюсь! До сих пор нам везло – всегда в последнюю минуту находился тот, кто страну спасал!
Из угла донесся неугомонный и всегда недовольный голос:
– Не уповать надо… Объединяться надо, противостоять надо… На то вы и мужики! Пора понять, раз нет единства, то нет и народа! Каждый сам по себе! Потому сильно мы нашим врагам проигрываем. Уничтожают нас и рассчитывать при таком раскладе нам не на что! От рабочего класса теперь проку мало… Его теперь вообще нет! Да и собственной головой он никогда не думал! Он не способен думать! Рабочий класс силен массой! А крестьяне сильны головой. Да! Они действительно все прижимисты! Они все индивидуалисты! Но они решительны и умны! Не образованы, как рабочие, но умны! Их жизнь такими делает.
– Ты, парень, потому и больной на голову, что мечтаешь не весть о чём… – вставил своё Виктор. – Где же ты встречал таких крестьян?
– Я и сам такой! – зло ответил тот же недовольный голос. – Все крестьяне теперь злые… Землю-то у них вчистую отобрали! А их самих в рабство наняли, если вовсе не закопали… – он вдруг замолчал.