В клумбах цветут поздние цветы. Люди идут, редко поглядывая в мою сторону. А сам я плетусь за собой. Вот «я» с кем-то поздоровался, вот со мной поздоровались, улыбаясь.
Стоило мне выйти из-за угла, как «я» «нечаянно» встретил её. Такую красивую, что даже сейчас у меня сердце ёкнуло в груди. Нежные скулы, бледная кожа, большие синие глаза. Да ну, кто сможет описать красоту чем-нибудь иным кроме: «её глаза были словно вишни с горы ТаджМахал, а брови, словно чайки над безбрежным океаном»… и никого не озаботит, что «тадж мне помахал» — не гора, а у любого океана есть берега.
Посторонись, придурок, я давно знаю, что надо было делать в этой ситуации. Кольцо в жопу себе засунь, а цветок мне отдай, и вали отсюда. Как и в прошлый раз с отцом, эта реальность охотно впустила меня в свои события.
— Привет, Юль! А я вот тут иду мимо, примус ищу. — я выдал свою самую обаятельную из улыбок.
— О, привет, Максик. — девушка аккуратно чмокнула воздух рядом с моим ухом.
— Вот думаю сейчас, ты сегодня такая красивая, может сходим куда вечером? — и тереблю розу за спиной слегка нервно.
— Ммм, неужели только сегодня? — лукавый взгляд, наживка захвачена!
— Ну ты с темы то не соскальзывай! — в ход пошло единственное оружие, роза взятая из-за спины. Уф, не слишком помял. Девушка с румянцем аккуратно взяла у меня её из рук, благосклонно предложив встретить её после работы.
События заскакали одно за другим, время пошло рывками, показывая мне какие-то мелкие события, не имеющие значения. Сгустился туман, после чего я, без своей глупой тени, оказался на выходе с её работы. Уже с нормальным букетиком цветов. В изящный конус, составленный умелой девушкой, я криво воткнул несколько одуванчиков, которые и под снегом могут цвести. Идеально.
Теперь нужно заманить её в одну кафешку и там очень аккуратно заказать ей выпить.
— Привет, Юль, ты прям цветёшь! Как этот букет прям! — девушка заулыбалась новому подарку, показав свой фирменный румянец. Ну, меня ты уже не проведёшь.
— Какой джентельмен! — она засунула мне руку на сгиб локтя.
И мы пошли в любимое кафе, перед этими событиями моя воля заставила воспоминание сдать кольцо обратно, так что в кармане денег в самый раз на еду и три коктейля. Хотя лучше будет представиться бедным студентом, коим я и являюсь, чтобы хватило на четыре.
Уже в кафе, я убедил соткой официанта «случайно» перепутать заказ, когда ходил мыть руки. И всё пошло как по нотам. Прекрасный вечер, приятный разговор о всякой ерунде, третий стакан какого-то очередного коктейля. И! Она позвала меня к себе, чтобы погадать мне на картах. Вроде бы это должен быть мой шаг, но она знает, что у меня дома мама. А сама — живёт на съёмной квартире с подругой. Вот даже отписала ей под столом, чтобы та куда-нибудь свалила.
Раньше бы я научился так медитировать… стольких ошибок мог бы избежать. Иногда очень полезно вовремя усвоить жестокий жизненный урок и затащить свою «единственную любовь» в постель, не заморачиваясь романтической дребеденью. Подобную фигню любят умные девушки, а к красивым нужен другой подход.
Медитация закончилась уже тогда, когда я засыпал в кровати не один.
— Ну что, спящая красавица, ты чего учудил? — тут же на меня налетела Яся, только увидев, что я открыл глаза.
— Ты нахрена меня кувалдой била, дура? — я болезненно прикоснулся к рёбрам. Целые, но ушиблено всё. — Нормально всё с Толиком. Вооружил я его по новой. Понял, что топор был убогим и учёл свои ошибки в крутейшем оружии. Толик, отзовись!
— Не может он, его так же, как и тебя отправило в медитацию после того, как конвульсии прекратились. — мрачно произнёс Гоша.
— С чего вы вообще взяли, что я собирался вредить ему?
— Ну как, внезапно ты решил покрафтить и ушёл в себя, мы с только решили посмотреть на твою работу, как ты встаёшь и с криком бьёшь Толика, который после прошлой драки на ногах то еле стоит. Тут любой офигеет. — Гоша очень едко выделил слово «покрафтить». Чего это он?
— Очнётся — будет краше прежнего. Так что успокойтесь. Лёх, вылечи рёбра, пожалуйста. А то жесть как болит.
— Не знал, что у тебя синие заряды, думал, что золотые… — задумчиво проговорил Лёха, начав меня лечить.
— Оох… да не синие они у меня, голубоватые скорее. Три золотых, три белых, три красных и белый резерв. Один раз после особенно мерзкой медитации вообще весь покраснел, но прошло.