Оказавшись во дворе, он вдруг успокоился.
Санчо, должно быть, застрелил Джошуа, когда тот пытался проникнуть в дом. Потому незнакомцы и застали мексиканца врасплох — ведь он ни от кого, кроме идиота, не ожидал нападения. Услышав звук мотора, Санчо, наверное, подошел к двери и, ничего не подозревая, выставил себя в освещенном дверном проеме. Затем был град пуль. А затем…
Глентона прошиб холодный пот. Джоан, одинокая и беззащитная, где-то с этими дьяволами!
Ему вдруг показалось, что он услышал звук — словно кто-то пробирается сквозь кусты с северной стороны дома. Он резко развернулся, поднял пистолет и направился туда. Звук сразу прекратился. Впрочем, это мог быть бычок, или какой-нибудь зверек, или…
Он бросился к машине.
Тело слабоумного исчезло.
Неужели мертвый Джошуа встал с земли и принялся бродить в кустах?
Глентон не стал слишком раздумывать над этим. В данный момент он был готов поверить чему угодно. К тому же его совершенно не интересовал Джошуа — ни живой, ни мертвый.
Он обошел дом и вытер с лица пот. Руки были холодными и влажными.
Дом стоял на возвышенности. Отсюда за несколько миль можно заметить огни любой машины, отправившейся на север.
Эммет напряг зрение, но так и не увидел в темноте ни одной искорки. Должно быть, между местом преступления и этими негодяями пролегло уже немало миль. Он должен пуститься в погоню… Но куда? На север, конечно… Однако в нескольких милях отсюда дорога разделяется на три, а они выходят на автострады, а автострады ведут в Нью-Мексико и Оклахому…
Он в растерянности стиснул руки. И вдруг замер.
Вдали был свет. Но не расширяющийся луч, как у фар, а… Это было скорее что-то вроде мерцания… Словно теплились в темноте еще не остывшие угли. Свечение исходило откуда-то из точки, находящейся к западу от северной дороги, не доходя до развилки. Что это такое — было абсолютно не ясно, но уж лучше идти туда, чем терзаться бездействием.
Запомнив местоположение светящегося объекта, он перезарядил пистолет, сел в машину и погнал ее на север. Едва он спустился с возвышенности, на которой стоял дом, мерцание пропало из виду, но Глентон продолжал гнать, пока не оказался возле длинной лесистой гряды, протянувшейся к западу от дороги. Похоже, где-то там, на гряде, и располагалось это таинственное мерцание.
Эммет вылез из машины и начал взбираться по склону. Ободрав себе руки и порвав одежду, он добрался почти до гребня и замер. Завывания ветра стихли до жалобного стона, и там, впереди, сквозь этот стон пробился тихий звук, от которого Глентона вновь прошиб холодный пот.
Песня!.. Где-то за гребнем гряды монотонно пели мужчины, и это пение пробудило в нем воспоминания о расистах, старые, как само время, и смутные, будто ночные кошмары. Пришли мысли о мрачных темных храмах, где у ног связанных жертв перед окровавленным алтарем клубится злобный дым. В ярости Глентон ринулся на гребень.
А оттуда взглянул вниз и увидел сцену, отправившую его воспоминания на тысячу лет назад, в темные ночи средневековья, когда по земле в облике человека шествовало безумие.
У подножия гряды, в широкой природной впадине, мерцало кольцо огня. Большие камни образовывали круг, они и мерцали голубовато-белесым светом, светом ледяного жара, неподвластного человеческому пониманию. Поднимавшееся от них сияние дьявольским нимбом окружало впадину. Этот свет Глентон и заметил, стоя рядом со своим домом. Так могли сиять только угли, на которых черти жарят грешников. Черти, во всяком случае, здесь присутствовали. Он видел их внутри круга: трое высоких мускулистых мужчин, голых по пояс и черных, как ночь. Лица их скрывались за оскаленными золотыми масками в форме звериных морд. Черти столпились вокруг кучи слабо мерцающих камней, и на этом импровизированном алтаре неподвижно лежала белая фигура.
Увидев ее, Глентон чуть было не закричал — это была Джоан, совершенно обнаженная и распятая. Только сейчас Эммет понял, чем для него будет потеря этой девушки и как много она стала для него значить за прошедшие с их встречи несколько часов. Жена! Даже в такой момент это слово родило в нем приятное тепло. Жена!.. А эти дьяволы хотят обратить ее в пепел… Смерть им!
С пистолетом в руке он ринулся вниз по склону.
Тут же пение прекратилось, донеслось странное жужжание, очень напоминающее гудение включенной динамо-машины.
Джоан закричала от боли.
Ореол вокруг круга усилился, приобрел насыщенный синий цвет. Среди камней стали пробиваться бледные язычки пламени. Оттенок алтаря под девушкой тоже изменился. Его голубизна стала более отчетливой.