— Клочок этого письма я нашел в вашей комнате, — отозвался Харрисон.
— Да? Знаете, когда человек так разорен, как я, он хватается за любую возможность. Мне казалось, что здесь нет никакого подвоха. Я приехал, и в Вендисоне меня встретил человек, который привез меня сюда. Он назвался Ашли. Мы вошли в большой дом — вот все, что я помню, пока не очнулся в этой хижине, а чернокожая женщина перевязывала мне голову. Топор лишь слегка задел мне голову. Она ухаживала за мной по доброте душевной. Я твердо решил удрать завтра ночью. Я боялся, что Ашли — вернее, Сторли — найдет меня и убьет. Я почувствовал, что вполне могу бежать. Женщина боялась пойти в полицию или послать кого-нибудь за мной, но она собиралась проводить меня к главной дороге. Слушайте!
— Ветер, — прошептал Харрисон. — Он не может подкрасться к нам так, чтобы мы его не услышали. Продолжайте.
— Это все. Конечно, Сторли — один из тех наследников, о которых меня предупреждал Ашли. Он намерен завладеть всем.
— Молчите! — напряженно зашипел Харрисон, услышав, как треснул прут.
— Мы что, так и будем лежать здесь до тех пор, пока он не подкрадется к нам и не выбьет из нас мозги? — прошептал Стантон. — Смотрите, уже светает!
Харрисон тихо выругался. Поднималась луна, тускло осветившая окрестности. Как Сторли вычислил их местонахождение и как он подкрался к ним так тихо, Харрисон так и не узнал, — разве что его привел инстинкт давнего жителя этой местности; но детектив повернулся, услышав внезапный дикий крик Стантона. Неясно очерченная фигура почти нависла над ними; пистолеты выстрелили одновременно. Пуля пролетела мимо уха Харрисона, а призрачная фигура, пошатнувшись, издала крик, полный боли и ярости. Затем фигура рванулась вперед, и Харрисон, заметив, что правая рука его противника бесполезно болтается, попытался воспользоваться ситуацией и схватить раненого. Слишком поздно он увидел, как в другой руке блеснуло стальное лезвие. Харрисон успел поймать кисть, опускавшую нож, и сцепился с задыхавшимся, бешено кричавшим человеком, которому боль от раны придала нечеловеческую силу. Сначала Харрисон пытался отвести от своего горла направленный на него нож и резко крикнул предостережение Стантону, тот бестолково сновал вокруг дерущихся и постоянно рисковал получить от кого-нибудь из них случайный удар. Глаза Сторли сверкали, как у бешеной собаки, а на губах выступила пена. Но даже его неистовое безумие не могло долго преобладать над гигантской силой Харрисона. Схватив левую руку Сторли, детектив резко повернул ее так, что плечо выскочило из сустава. Онемевшие пальцы разжали рукоятку, и оружие упало на землю.
— Спокойно, Сторли! — резко приказал Харрисон. — Большего вреда я вам не причиню!
— Вам никогда не взять меня живым! — пронзительно взвизгнул Сторли, изрядно ослабевший в железных объятиях противника.
Стантон, не поняв, что борьба окончена, все еще одержимый желанием помочь детективу, поднял пистолет Харрисона за ствол и изо всей силы размахнулся. Когда он нанес удар, Сторли сделал резкий рывок, и рукоятка пистолета просвистела, лишь задев по касательной череп Харрисона. Невольно отшатнувшись, детектив ослабил свою хватку, и Сторли, воспользовавшись этим, вырвался, нанес Харрисону мощный удар по лицу и бросился бежать по тропинке.
— Ах ты, дурак набитый! — застонал Харрисон, вырывая пистолет из рук ошеломленного Стантона, и, шатаясь, погнался за беглецом.
В свете нарождающегося дня он видел, как Сторли бежит по тропинке, а его вывихнутая рука болтается вдоль тела. Впереди уже показались очертания коптильни.
— Стойте, Сторли, или я стреляю! — орал Харрисон.
— Стреляйте, и будьте вы прокляты! — донесся до него дикий крик. — Живым вы меня все равно не возьмете!
— Я буду стрелять в ногу! — ревел детектив, проклиная свое головокружение и огоньки, пляшущие перед глазами.
Дрожащей рукой он прицелился и выстрелил — Сторли вильнул вбок, и пуля врезалась в землю возле его ноги. Он не побежал в лес, а бросился к хижине. Следующая пуля Харрисона попала ему в ногу, но он по инерции рванулся вперед, уткнулся вытянутой рукой в дверь хижины и упал. Дверь от толчка подалась внутрь, сосны покачнулись от оглушительного взрыва, а ослепительное пламя озарило человека, хижину и все вокруг. Харрисон успел упасть навзничь и теперь корчился от боли. Наконец он пришел в себя и в ужасе огляделся. От хижины не осталось и следа, только несколько покосившихся свай, да еще детектив заметил клочки одежды Сторли на них.