Доросса великолепна и роскошна, как только может быть роскошна статуя в честь бога. Несмотря на то, что она пьяна и румянец окрашивает впалые щеки медным.
Чистокровные кэаррс и вулк слишком хороши для полукровки, и Нварзиах понимал это. Ни у кого из тех, кто присутствовал на пиру, нет ни шанса даже на облачный союз с Дороссой, не говоря уж о высшей степени доверия — обмене истинными именами.
— Ранге Нварзиах, — приятный, мягкий голос отвлек его от созерцания откровенной и недосягаемой красоты Дороссы. Голос ему знаком — Ари, вполне земная и понятная Ари, отец которой происходит из того же морского народа, что его бабка, отец и мать.
— Ари, — он поднялся и протянул ей обе руки в знак приветствия и почтения. — Да будет западный ветер ласков с тобой.
— Да будет ночной ветер приятен, ранге Нварзиах, — она улыбнулась и приняла приглашение разделить с ним трапезу и наблюдения.
Ари проста и понятна, как закатный бриз. Ее лицо круглое, у нее полные щеки, голубые глаза, она мягкая, приятная и ничуть не напоминает медную статую древнего бога, который привел предков крылатых в этот мир и оставил тут.
Доросса плясала в центре зала, забыв обо всем. С таким мастерством плясала, может быть, только легендарная ракша лоркиэ на мистериях в честь Семи Демиургов в давно покинутой Тэн-Ориолис, Гавани Половинной Луны. Нварзиах, же, как гостеприимный хозяин, предлагал Ариксе:
— Сушеное мясо роа, вяленое мясо роа… Ари, бери всего и побольше. Ты же голодаешь в этих своих походах…
Арикса кокетливо отворачивалась, прятала глаза.
— Ранге Нварзиах, я только пришла поблагодарить за помощь Тезарну… — сказала она, раскрасневшись.
— Тремпер на корабле и с командой, — пожал он плечами. — Что мешает тебе нормально отдохнуть?
Она кивнула. Улыбнулась, чуть склонила голову набок. Удивительно было, сколько в крылатой может все-таки быть человеческого.
Он улыбнулся, переместил руку на пояс. Слегка повернувшись к ней, выпрямился, насколько это можно было сделать сидя на подушке.
— Мы вполне могли бы побеседовать…
Она тоже развернулась к нему и чуть-чуть прищурилась, глядя в глаза.
— О новом курсе повелительницы? — ему показалось, что ее голос звучит чуть ниже, чем обычно.
— В такую прекрасную ночь, словно созданную для поэзии и песен? — уточнил он, коснувшись ее запястья. Мимолетная случайность, не более.
— Ранге Нварзиах любит наблюдать за звездами? — она провела пальцами по его запястью. Затем опустила взгляд и смущенно улыбнулась.
— Ранге Нварзиах считает, что красивые кэаррс — отражение звезд, — ответил он, оправив рукав куртки. Он сделал вид, что стряхнул с него несколько пылинок и вновь коснулся ее запястья.
— Разве ранге Нварзиах не знает, что это касается только чистокровных?
Он удивился — уничижения от Ариксы не ожидал.
— Ранге Нварзиах не видит разницы между чистокровными и полукровками.
Она едва слышно хлопнула в ладоши.
— Ранге Нварзиах говорит приятные вещи, — отметила она, протянув ему свою руку ладонью вверх.
Трудно проигнорировать такое приглашение, да и изрядно глупо. Он накрыл ее ладонь своей и легко сжал пухлые пальцы, загрубевшие и покрытые мозолями от канатов и штурвала.
— Ты слишком рискуешь, Ари. Пусть море так же глубоко, как и Небо… Ты рискуешь.
Она опустила глаза, слегка кивнула, то ли соглашаясь со ним, а может и со своими мыслями.
— Я лишена Неба, Нвар, — ее голос звучал глухо. — Все, что осталось у меня — Море.
— Море есть и в Тэн-Дилис, — ответил он. — Что омывает Черный Камень в прилив, как не море?
Она закрыла глаза и опустила голову.
— Море у Архипелага так же глубоко, как Небо… — она запнулась, попытавшись сохранить лицо. — Все мы помолвлены с Небом с первого полета…
Она подняла глаза, и закусила губу:
— Но все, что осталось — Море. Я не разрушу последнюю связь, Нвар.
— Я бы убил тех, кто сделал это, — он обнял ее за плечи, не встречая сопротивления. — Они умирали бы долго и мучительно.
Их общее проклятие, хрупкие полые кости крыльев… Их так легко сломать и так трудно срастить вновь, вернуть саму возможность полета. Удачные исходы, когда сломанные крылья могут вновь поднять своего владельца в Небо, исчезающе редки. Чаще всего падший крылатый никогда более не взлетит и в тоске оборвет свою жизнь. Это знают все.
Нварзиах смотрел на завершившую танец и устроившуюся на подушках пьяную и счастливую Дороссу и мысленно желал ей никогда не знать боли от сломанных крыльев. У полукровок есть их нелетающие родичи и есть магия, у чистокровного — только крылья и душа. Отбери крылья — что останется?
— Я не настаиваю…
Она кивнула и, подняв руку, накрутила прядь волос на палец. Затем провела рукой до макушки.
Нварзиах перехватил ее руку.
— Все пройдет, Ари, все решаемо, — сказал он.
Она чуть приподняла бровь. Удивлена. Занятно. У чистокровных прикосновение к макушке или узлу высокой традиционной прически выражает уверенность в том, что придется сражаться за свою честь, и готовность отдать свою жизнь во имя чести. Нварзиах едва удержался от того, чтобы хлопнуть себя по лбу. Арикса копировала этот жест не у ирруа, а у местных, и это лишь невинное кокетство.
Стремясь скрыть свой просчет, он слегка сжал ее пальцы и отпустил руку.
Она подыграла: изобразила смущение, опустив глаза, лукаво покосилась из-под опущенных ресниц и улыбнулась.
— Неплохо выручу за этот рейс, — отметила она. — Возможно, задержусь на берегу подальше.
— Мне не нравятся твои торговые партнеры.
— Брось, Нвар, — Арикса пожала плечами. — Они такие же, как и все местные. Они знают, кто мы такие, и не посмеют.
— Напасть может и загнанная в угол крыса… — протянул Нвархиах.
— Наблюдение из твоей прошлой жизни? — уточнила она. — Одно дело — бросить вызов царского забора двоюродному плетню, и другое — атаковать кэаррса.
— Не будь у меня прошлой жизни, что знала бы ты? Говорила — этот некромант, и все? — он коснулся ее плеча.
Именно Ариксу он нанял, когда выпала нужда перевезти из столицы Архипелага свитки и фолианты. Она с радостью согласилась подбросить мага, а заодно к магу купила у портовых торговцев по пути следования пару огромных тюков очень спелых экзотических фруктов. И, как не доказывал Нварзиах, что он не умеет замораживать овощи и вообще — некромант, крылатая требовала сохранить их свежими.
Путешествие выдалось забавным, полным курьезных моментов вроде коллективного поедания восточных ягод на время и парными утренними заплывами в спокойном океане — дочь морского народа, как и Нварзиах, море понимала и любила. Но без ее помощи он бы не выбрался живым из королевского дворца. Выяснив, что осудили его по неправедному навету, снедаемый жаждой мести Нварзиах убил и поднял любимую наложницу правителя. Дополнив это пожаром и погромом, некромант было готовился красиво перерезать себе глотку, стоя на груде бездыханных тел, когда буквально на голову ему свалились бескрылые полукровки во главе с Ариксой, утащили на корабль и спешно вышли в море.
И он бы привязал норовистую наемницу к своей особе, да вот беда: у ирруа первый шаг всегда делали женщины. Арикса же была с ним мила, познакомила с сестрой и семейством сестры — очень серьезными двойняшками и младшим вихрастым мальчишкой, который Нварзиаха сразу невзлюбил, общалась, но предложений союза не делала.
— Да, развлеклись мы тогда славно, — Арикса ухмыльнулась. — Четыре года на Архипелаг не совалась, пока наконец этот твой недобиточек не скопытился.
— Именно поэтому я до сих пор переживаю, когда ты туда плаваешь, — добавил он.