Зефир оглядел Семена, зачем-то понюхал его, постучал хвостом по влажной плитке и наконец изрек:
– Хорошо, я принимаю тебя в боевую кошачью банду «Фелис 32». А ты клянешься соблюдать все пять правил, о которых тебе уже сообщила Перчинка. Кстати, судя по ее поведению, ты приглянулся этой миленькой кошечке, а в кошачьих бандах правила таковы, что не ты выбираешь кошек, а они тебя. Так что у тебя есть все шансы. Ну а пока иди и обустраивайся в банде. Теперь ты полноправный член и можешь смело ходить по двору, не опасаясь, что тебя будет задирать какой-нибудь недомерок вроде этого Крысоеда, который сейчас отдыхает вон в том углу. Он всегда не прочь проверить на крепость новичка и вот, иногда это выходит ему боком. Прямо как сейчас. Иди, Семен, когда будет нужно, я тебя позову. И не забывай пятое правило. Наши самые страшные враги – это бездомные дворняги-псы. У нас в генах воевать с ними до последней капли крови. Поэтому, если ты заметишь в нашем дворе хотя бы одного безродного и бездомного пса – немедля подавай знак, чтобы все остальные члены стаи успели укрыться. Иначе, все может обернуться одной большой кровавой мясорубкой. В которой можешь оказаться и ты, Семен. Все.
Зефир еще раз глянул свои желтыми глазами-фонарями на Семена, а потом неторопливо нырнул в кромешную темень, исчезнув в переплетенных между собой горячих и холодных трубах. Семен вздохнул, потом спросил у приходящих в себя и шипящих кошачьи проклятия себе под нос котов: «Не нужна ли вам помощь?», услышал отрицательный ответ и выскочил на свежий воздух. На улице пахло поздней питерской весной, на небе болтался желтый сырный круг, зовущийся у людей Луной, и каждому нормальному коту хотелось петь и восхвалять природу. Семен, зная, что теперь ему нечего опасаться, решил не отставать от ушастых собратьев и вскоре к кошачьей капелле присоединился еще один сладкий тенор, выводящий рулады, услаждающие любое мало-мальски привыкшее к музыке ухо. Семен орал, в смысле пел во весь небольшой рост своей юной души, вкладывая в «мяяу» то, что он чувствовал последние несколько дней. Этим своим мягким контральто он будто высвобождал изнутри всю грязную накипь, с которой ему пришлось столкнуться за то время, когда он мучился у себя в комнате, не понимая кто он, зверь-перевертыш или все-таки больной подросток, мучащийся от неизлечимой болезни.
Допев одну песню, Семен перешел к следующей. Она была еще звонче, еще сладостней…
– Эй! Кот! Ты что так орешь! Соседей разбудишь! – Сема узнал насмешливый голосок своей новой подруги, и почему-то орать захотелось еще сильнее. Но он сдержался.
– Да вот. Что-то захотелось попеть. Сейчас вроде самое время. Погода располагает, да и вообще…
– Что вообще? Пойдем лучше в твой гараж. Расскажешь, как прошла встреча с Зефиром.
Вдвоем они, неспешно прогуливаясь как заправская пара, пересекли двор и забравшись на крышу гаража, где последнее время ночевал наш кот, вытянулись на еще теплом от дневного солнца металле.
– Так что же сказал тебе наш вожак? – Перчинка аккуратно вылизывала передние лапки, одним желтым глазом поглядывала на довольного кота.
– Короче, после небольшой, кххм, проверки он принял меня в банду, но велел не забывать о тех правилах, которые ты мне недавно озвучила. Особенно он уделил внимание пятому, это про собак. Ну и просил не забывать заносить ему долю если я добуду хороший кусок пищи. В общем, мы поняли друг друга и теперь я полноправный член стаи. Можешь поздравить меня, Перчинка!
– Ну что ж. – Кошечка в упор посмотрела на Семена. – Тебя действительно можно поздравить. Не каждый новичок может выжить и быть зачисленным в стаю после приватного разговора с Зефиром и его приспешниками. Ведь они тоже были там, я угадала? Черный, Крысоед – они вечно болтаются где-то рядом с боссом, готовые по первому требованию изорвать любого, кто не приглянется нашему вожаку. А про меня он что-нибудь говорил? – Кошка напряглась, приготовившись разглядеть в глазах-фарах кота малейшие признаки лжи.
– Нет, Ничего такого, – поспешил откреститься от скользкой темы Семка. – Только хорошее.
– Ну ладно. Проехали. – Перчинка задумчиво наклонила голову, постукивая по металлической крыше изящным хвостиком. – Послушай, Семен, а там, в той жизни, у тебя была своя кошечка. Ну, ты понимаешь, о чем я?