Свалившись на пол, старый майор залился слезами. Павел и Людвиг помогли ему встать на ноги, а Алексей дал ему в руку два новых серебряных рубля с чеканными профилями императрицы Екатерины Второй.
Тем временем ситуация в самом Париже напоминала собирающуюся грозу, готовую скоро перерости в шторм.
Расставшись с несчастным майором, когда-то давно проигравшим в карты почти все свои сбережения, накопленные за годы службы, трое товарищей вышли на улицу Сен-Дени, гадая, куда бы мог направиться их учитель хороших манер вместе с псом Людвига. Мимо, заставляя всех прижиматься к обочинам, мчались конные отряды драгун, хлынувшие а город ярко-красным потоком. Из центра города уже доносились звуки настоящих боёв.
Из передающихся из уст в уста новостей стало ясно, что началось открытое восстание. Народ ворвался в арсенал, захватил ружья и пушки. Королевская армия вошла в Париж, надеясь силой подавить мятеж.
К полудню уже казалось, что пламя мятежа охватило весь город, будто при пожаре перебрасываясь с одного квартала на другой. Ни о какой беспечной прогулке уже и речи идти не могло. Через распахнутые ворота в столицу входили всё новые и новые войска, но все они, казалось, тонули в кипящем котле. Причиной тому, не в последнюю очередь, был переход львиной доли простых солдат на сторону мятежа. Морально и нравственно разложенное войско Бурбонов было не в состоянии что-либо поделать.
Ближе к вечеру уличные бои добрались и до улицы Сен-Дени. Королевские войска отступали под натиском десятков тысяч повстанцев. Улицы были устланы телами пехотинцев в белых и драгун в ярко-красных мундирах, лежащих вперемешку с тушами павших лошадей и телами убитых ими мятежников. Отсечённые головы захваченных повстанцами королевских офицеров уже красовались насаженными на колья и пики. Уличные фонари были превращены в импровизированные виселицы.
Улицу Сен-Дени королевские войска защищали особенно стойко. На усиление драгун полка Мэтр-де-Кан Женераль подошли пехотинцы Беарнского полка и драгуны полка Конде.
Наступила ночь. Бои чуть поутихли. Улица Сен-Дени осталась за армией короля. Через одноимённые ворота Париж покидали все, кому было из-за чего опасаться повстанцев.
Трое молодых людей из России, приехавших в Париж на каникулы, сидели, укрывшись в своём гостиничном номере, наблюдая за происходящим из окон и совершенно не зная как быть. Павел то и дело предлагал всем бежать из Парижа, пока не поздно, но Алексей и Людвиг медлили, надеясь дождаться возвращения месье Мариса с Вильгельмом. Было утихшие бои питали ещё какую то слабую надежду на что то.
Но, ближе к утру бои разгорелись вновь. Повстанцы, собрав достаточные силы, пошли в мощное наступление. Королевские войска, погибая и отступая, покидали квартал за кварталом.
Скоро на нижнем этаже гостиницы послышался топот десятков сапог. Бои шли уже совсем рядом, и солдаты, занимая подходящие помещения, высаживали в них окна, ища удобные стрелковые позиции.
Не прошло и двух минут, как двери их номера распахнулись и в них появился ужасного вида молодой капрал, с грязным рассечённым лицом и в изрядно забрызганном кровью белом мундире с окровавленной шпагой в руке. На его треуголке, вместо сорванной белой кокарды, красовались листья каштана, заменившие многим восставшим зелёную ленту Демулена.
— Господа, мы сочли своим долгом обойти гостиницу и предупредить её постояльцев, что настала последняя минуту, когда они могут покинуть Париж без риска для своих жизней, — пересохшими окровавленными губами пробормотал он.
Трое сидевших в комнате юношей стали в спешке собирать вещи.
— Но неужели армия короля так просто оставит Париж? — было спросил Алексей у развернувшегося, чтобы выйти капрала.
— Месье, я больше ничего не знаю об армии короля. Мой взвод перешёл на сторону революции, — сказал он и, не кланяясь напоследок, вышел.
Схватив наспех собранные вещи и позвав за собой Хабиба и Абдулу, они бросились вниз. При выходе из гостиницы им пришлось переступить через брошенное в грязь и кровь белое королевское знамя.
К утру наступившего дня, когда мятежные парижане бросились на штурм Бастилии, они были уже далеко. По одной с ними дороге от пламени революции уносились аристократы всех рангов, королевские чиновники, священники, монахи, офицеры, да и все прочие, кому не было места в новом Париже и новой Франции.
Что же до месье Мариса, то Алексей о нём больше никогда ничего не слышал, как и Людвиг о своём псе Вильгельме.
Глава 3
По возвращении в Санкт-Петербург Алексей сразу же отправился в Адмиралтейств-коллегию, узнать о своём назначении. Поднимаясь по мраморным ступенькам Адмиралтейства, он с волнением гадал в какую же сторону его забросит судьба. В тот миг ему, почему-то казалось, что его направят на Балтийскую флот, под начало адмирала Чичагова.