– Ну, вот видите…
– Не вижу, – перебил Герман. – Доказательств нет – как нет, хотя уж полвека прошло. Кстати, из-за отсутствия доказательств именно дарвинисты нередко прибегали к фальсификации оных. Достаточно вспомнить питекантропа[117], а также…
– Труд сделал из обезьяны человека! – взвизгнул Никольский. – Или вы и товарища Энгельса станете оспаривать? А эоантроп[118]? Никогда не слышали об этом величайшем открытии? Кроме того, если не эволюционная теория, что тогда? Замшелая патриархальная сказка про заботливого Боженьку на небесах?
– О-о, эту сказку куда сложнее опровергнуть, нежели любую из существующих научных теорий, – ухмыльнулся Крыжановский. – Опровергателей за века находилось предостаточно, а толку – чуть, лишь себя выставили идиотами.
– Ну, ваши взгляды мне известны. Мы, последователи Дарвина, придерживаемся иной точки зрения. Пусть для её подтверждения материальных доказательств пока не много, но они есть! – продолжал горячиться Никольский. – У попов и того нету – одна слепая вера.
– А про птичку дятла слыхать доводилось? – язвительно спросил Герман. – Эта замечательная птичка – тоже вполне материальное доказательство.
– Какой ещё, блин, дятел?...
– Тот самый, что в поисках жуков долбит клювом деревья! При таком способе добычи пищи любая другая птица погибла бы от мозговых травм, а дятел – ничего, живёт и здравствует. Знаете, почему?
Крыжановский обвёл взглядом присутствующих, и продолжил:
– Потому, что у него в черепе присутствует достаточно сложная система амортизации, защищающая мозг. И эта система никоим образом не могла сформироваться эволюционным путём – на каком-то этапе эволюции дятлы просто вымерли бы либо от голода, либо от сотрясения мозга. Единственное объяснение существования в природе такого необыкновенного организма состоит в том, что он изначально был создан со стойким желанием обрести профессию долбильщика-санитара леса, и снабжён необходимой для указанной профессии защитой. Впрочем, ещё одно доказательство библейских истин – той, где сказано о существовании в допотопные времена племени гигантов, лежит вон в там, в могиле. Впрочем, мы отвлеклись от дела…
– Поражаюсь, как быстро человек, оказавшийся вдали от Родины, забывает о советском воспитании и образовании, – буркнул в ответ Никольский. – Так недолго и до защиты идеологии фашизма дойти…
Герман на эту реплику внимания не обратил. Обернувшись к Фетисову, он указал на стену и попросил:
– Посветите мне немного, у вас фонарь мощнее моего, да и обе руки мне нужны свободными, в блокнот кое-что записать. И тогда я, возможно, смогу прочитать эти ноты… Не только прочитать, но и напеть мотивчик… «Жил отважный великан, он объездил много стран…».
– Давеча я всё порывался выяснить, какой науки вы профессор, – сказал командир разведчиков, выполняя просьбу. – Теперь понимаю…
Фитисов посмотрел вначале на часы, затем на стенку. Нетерпеливо посмотрел, как на перетащенного через линию фронта «языка», который вдруг отказывается говорить. Отказывается, несмотря на невероятную деликатность и чуткость дознавателя.
– Товарищ профессор, – проговорил он, откашлявшись. – Важность ваших трудов мне ясна, но не хотелось бы задерживаться здесь надолго. Чую, фрицы рядом!
Герман кивнул. Его внимательный взгляд следовал за лучом света, преображая и декодируя сложные рисунки в понятные символы. Сложные для непосвященного. «Знания прошлых цивилизаций никто специально не скрывает, нет никакого сейфа, где лежали бы тайны Мира – это первое, что учится понимать Носитель. Древнее запретное знание растеклось вокруг нас как оливковое масло по сковороде».
Никольский подошёл и встал рядом, уставившись в стену.
– Неужели вы действительно можете это прочитать? – спросил он недоверчиво.
– А иначе на кой мы сюда тащились, – огрызнулся Герман. – В древнейшие времена люди говорили на одном и том же языке, вот на этом самом…
– Снова Библию проповедуете? – съехидничал младший лейтенант, но его тут же осёк Фитисов.
– Не мешай профессору, Никольский!
– Да пускай себе мешает, – разрешил Герман, красноречиво потрясая блокнотом. – Я уже закончил!
– Что там?!! – благоговейно воскликнул Артюхов.
– Воля ваша, но мой добрый друг старина Вилигут подложил под религиозную идеологию нацистов гигантскую свинью, – серьёзно сказал Крыжановский. – Да уж, промашечка у него с гигантами вышла. Ибо наш здоровенный приятель из могилы – никакой не божественный воин, а всего лишь раб. Так написано здесь, на стене, и надпись эту оставил ни кто иной, как древние арии. Уже после Потопа они нашли данное место, и нашли скелет, который решили похоронить… Вот, видите, здесь сказано, что «Даже раб наших ушедших божественных предков достоин божественных почестей»…
117
Питекантроп (греч. pithekos – обезьяна; anthropos – человек; обезьяночеловек) – «сенсационное» открытие антрополога Эжена Дюбуа, сделанное на острове Ява. Дарвинисты провозгласили питекантропа прямым доказательством своих взглядов, однако в 1940 году сам Э. Дюбуа признался, что представленные им кости частично принадлежат обычному человеку, а частично яванской обезьяне – гиббону.
118
Эоантроп или «питлдаунский человек» – ещё один антропологический казус. В 1912 году исследователь Ч.Даусон обнаружил на юге Англии останки ископаемого человека, вызвавшие фурор в научном мире. Даусона провозгласили вторым по известности англичанином после Шекспира. Его находку официально нарекли останками переходного типа между обезьяной и человеком. На месте находки открыли памятник; ей посвятили около 500 научных трудов. Но в 1959 году Всемирный Конгресс палеонтологов вынужден был признать эоантропа целенаправленной подделкой (о чём не мог знать Никольский). Нижняя челюсть принадлежала шимпанзе, и была вместе с обломками черепа (принадлежавшего современному человеку) окрашена двухромовокислым калием. Зубы на челюсти оказались специально подпиленными.