— Потом сегодня утром я услышал кошку в классе, — продолжал я. — Вот почему я вскочил с места. Может, это та самая кошка, что была у меня в рюкзаке. Я не выдумываю. Я окончательно сошел с ума, Аманда.
Она смотрела на меня.
— Ты просто перенервничал и расстроился, — сказала она наконец.
— Расстроился?
— Да. Потому что мы с тобой подменили Беллу. Во-первых, кошка погибла. А отвечали за нее мы. Это ведь очень огорчает, верно?
— Верно, — согласился я.
— Затем ты украл черную кошку из зоомагазина.
— Я ее украл? — возмутился я. — Я думал, что это МЫ ее украли.
— Да, но именно ТЫ выбежал оттуда с ворованной кошкой, — парировала Аманда. — И я думаю, что ты очень переживаешь из-за этого.
— Это так, — сказал я. — А потом новая Белла ведет себя очень странно. Сперва она лапочка. А в следующую минуту словно превращается в дьявольского монстра.
Аманда кивнула.
— Да. И все это тебя обескуражило и напугало, — сказала она.
— И?
— И… это объясняет, почему ты слышишь кошек, Микки. И почему они тебе повсюду мерещатся.
— Я понял, — сказал я. — Ты думаешь, что я сумасшедший.
— Не сумасшедший. Издерганный, — ответила она. — Совершенно издерганный.
— Ты ошибаешься, Аманда, — сказал я. — Я ничего не выдумал. Что в таком случае произошло с моими золотыми рыбками? Неужели ты считаешь, что это я разорвал на куски собственных рыбок? Я все это не выдумал. Это реально. Это все реально.
Она встала. Похлопала меня по плечу.
— Если это все реально, Микки, почему ты единственный, кто слышал сегодня утром кошку в классе?
Мой рот широко открылся. Я хотел ответить. Но ответа у меня не было.
— Я бы хотела все-таки пообедать, — заметила Аманда и снова похлопала меня по плечу. — Сделай глубокий вдох. Ты будешь в порядке.
Я закатил глаза.
— Классный совет, — пробормотал я. Но она уже была на полпути к очереди за обедом.
Хорошо, подумал я. Пускай не верит.
Она поверит, если я покажу ей то, что плавало в моем аквариуме с рыбками.
Я даже слегка разозлился. Вообще-то эта подмена кошки была идеей Аманды. А теперь она и слышать не хотела, что происходит на самом деле. По ней, так я все выдумываю.
Я понял, что у меня снова урчит в животе. Пододвинул рюкзак поближе. Заглянул внутрь, прежде чем опустить туда руку и достать коричневый бумажный пакет с ланчем.
Я начал открывать пакет. Но остановился, почувствовав что-то странное. Что-то жесткое и бугристое внутри пакета.
Кислый запашок просочился наружу. Что-то воняло.
Я полез внутрь и сомкнул пальцы вокруг этого. Вытащил — и попытался закричать.
Но это невозможно: одновременно кричать и зажимать себе рот.
Дохлая мышь.
Моя рука сжимала дохлую серую мышь.
Ее тело было жестким и тяжелым. Глазки ввалились. На ее спине я увидел глубокие отметины зубов.
Запах был тошнотворный.
Мышь выпала из моей дрожащей руки. Брякнулась об стол и отлетела на пол.
Я вскочил на ноги. Неужели это подарочек от кошки? Они, бывает, оставляют такие подарочки.
Я не мог рассуждать логически. Я знал, что не смогу есть. Я понюхал руку. Она воняла дохлой мышью.
Я выбросил пакет с ланчем в мусорное ведро. Затем я поспешно вышел из столовой. Я слышал, как меня окликнул Аарон. Но лишь помахал ему рукой и продолжил идти.
Я действительно не знал, куда иду. Мне нужно было найти тихое место и попробовать во всем этом разобраться.
Может быть, нужно рассказать кому-то, что происходит. Может быть, нужно рассказать всю правду родителям.
Сразу после обеда у нас был урок физкультуры. Я побрел в спортзал. Но там еще никого не было.
Две волейбольные сетки были натянуты в середине зала. Полированный пол блестел в ярком свете.
На мгновение мне показалось, что кто-то сидит на скамейке в дальнем конце зала. Но это был просто накинутый на спинку синий пиджак.
Я направился в раздевалку, чтобы переодеться.
Открыл дверь, шагнул внутрь. Стало на двадцать градусов жарче. Воздух в раздевалке был пропитан влагой и потом.
Я почувствовал что-то мягкое под подошвой.
— О-о-о-о-о-о!
На что я наступил?
Кошка?
Нет.
Я отпрянул назад. Это была свернутая в комок пара спортивных носков.
Успокойся, Микки.
Может быть, Аманда права насчет тебя.
В душевой капала вода.
— Кто здесь? — закричал я. Мой голос эхом разнесся в облицованных плиткой стенах.
Ответа не последовало.