— Эээ… на помощь? — тихо сказала она за мгновение до того, как Алек приподнялся и его рот уже на ее губах. Он пах чисто и по-мужски; губы теплые, твердые и настойчивые. Языком обвел нижнюю губу, а затем протолкнулся в ее рот. Он брал. Его пах прижимался к ней, и девушка чувствовала пульсацию.
Жизель оторвала свой рот, но не без сожаления. Пусть он ее опять поцелует так же, как и до этого.
«Пока, хорошая девочка. Привет, новая жизнь и репутация потаскушки».
— Презервативы! — закричала она в его изумленное лицо. — Держу пари на сотню баксов, что у тебя нет ни одного.
— Конечно. Не понимаю, — сказал с негодованием Алек.
Он пожал плечами, подтверждая. Его грудь была загорелой (это в декабре то!) и слегка покрытой черными волосками. Ей так захотелось узнать, такие же шелковистые они на ощупь, как кажутся, что она уже протянула руки, но тут же сжала их в кулаки.
— Я приехал сюда не к другу. Заниматься сексом, имею в виду. Я здесь по делу. Не думаю…
— Ну да, проблема, ковбой, потому что иметь «противозачаточный бюстгальтер» — это тоже не по моей части. У нас с тобой ситуация — «искать, но не находить». По сути, — добавила ворчливо девушка, — мы даже не «искали».
— Но ты же на таблетках, ой, черт возьми!
Жизель въехала ему кулаком между глаз. Он мог знать, что у нее есть противозачаточные таблетки, только если рылся в ее кошельке, пока она болела; девушка остановилась в аптеке перед работой и взяла их по рецепту.
— Нам пришлось, — сказал Алек, словно читая ее мысли. Он потер красную отметину на лбу, которая быстро исчезала. — Доктор Мэдисон беспокоилась и хотела отправить тебя в больницу. Ей нужно было узнать, какие медикаменты ты принимала.
— Красивая звучит, — проворчала она, его рассказ выглядел похожим на правду, поэтому девушка не жалела об ударе головой. — И это Мини-пили[12], мистер «Так-много-знаю». Кроме того, я не переживаю по поводу беременности…
— А должна, — поддразнил Алек. Только Жизель сомневалась, что он действительно дразнил.
— Я же боюсь заразиться чем-нибудь. Без презервативов наши возможности ограничены, и слава Богу. Обвернешься сараном[13] и резинкой? Забудь. Откуда я знаю, что у тебя нет букета болезней. Поэтому, возьму-ка все в свои руки и позволю слезть тебе со своих костей.
— С твоих костей? Советую… — он встал с нее и стал ходить. Без рубашки и с интересной выпуклостью под ширинкой. Она изо всех сил старалась удержать взгляд на его лице. Ну, ладно, на плечах.
— Во-первых, можешь спросить у членов моей семьи, никогда в жизни не болел, и насколько знаю, не страдал …э… проблемами в этой области. И, во-вторых, я точно знаю, что ты не больна.
— Откуда? — поинтересовалась девушка. Может и правда, но как он узнал?
— Сложно не заметить. И в-третьих… в-третьих… — Алек смущенно засмеялся и провел рукой по волосам. Они торчали во все стороны, и другой на его месте выглядел бы глупо, но не этот мужчина. Восхитительно взлохмаченный. — Жизель, ты отличаешься от всех женщин, которых я когда-либо знал. Ты… — Он тряхнул головой. — Просто в тебе есть нечто. Не могу объяснить словами. Поехали со мной в Шотландию.
Она прикрыла себя, хотя уже было поздновато для скромности, и оглянулась.
— Что? В Шотландию? Имеешь в виду как гость?
— Конечно. Как гость. — Алек усмехнулся. — Начиная с завтрашнего дня и навсегда.
— Конечно-конечно. Послушай, если ты хочешь завтра … то есть, хочу сказать, уже сегодня… могу оставить свой номер телефона.
«И, скорее всего, больше о тебе не услышу».
— Нам в Шотландии очень нужен Санта, — сказал мужчина серьезно. — Это весьма уединенное место.
— О, да ладно! — захихикала Жизель, и засмеялась еще сильней, когда Алек набросился на нее словно большой кот. Хороший трюк, учитывая то, что он стоял в нескольких футах от кровати. Без сомнения, этот мужчина в отличной форме. — А теперь перестань… слезь, говорю! Я же сказала: нет презерватива — нет секса.
— А что, если б я доказал, что у меня нет… э… как ты там выразилась? «Букета болезней»?
— И как докажешь? — с подозрением спросила Жизель. Часть ее даже не верила, что у них была такая дискуссия.
В последний раз у нее был секс … э… сколько лет назад? Впрочем, самое главное, что был.
Что ж, почему бы и нет? Почему бы не рискнуть в ее такой до смешного скучной жизни? Самое интересное в ней — это имя… Маму Смит звали Джейн, и самая дурацкая шутка — это ребенок, которого заметят. Не сработало. На миниатюрную, пухленькую женщину с каштановыми волосами и карими глазами на улице ну все обращали внимание.