- Что со мной произошло?
Майкл и парень в рубашке были так увлечены беседой, что на мой вопрос никто не отреагировал. Они продолжали говорить, вернее теперь говорил парень.
- Эй, мать вашу! Я спросил, что произошло? – Громко повторил вопрос.
- За кулисами театра…, который для тебя закончился, – Еле слышно сказал парень в белой рубашке, едва повернув голову в мою сторону. – Чувак, постарайся больше не приходить.
- А ты кто такой, чтобы мне указывать? – озадачено спросил я, пытаясь приподняться. Слабость в руках закрепленная головокружением и ломотой всего тела, уронила меня вновь на прежнее место.
- Слушай, чел, ты бы лежал, молча, и не шевелился, тебе это противопоказано. - Ответил он. Майкл, в то время смотрел на меня грустными, стеклянными глазами, прокручивая целлофановый пакет в руках.
- Следи за ним! Он тут только под твою ответственность… - сказал парень в белой рубашке Майклу. Вновь посмотрел на меня, добавил: - Судя по его состоянию, недолго осталось…, - отвернулся, - следи за ним….
Похлопал Майкла по плечу и вышел из помещения, задернув за собой шторы. Теперь мы остались наедине с чернокожим другом. Майкл вызывает доверие, может действительно он мой друг…, но почему я не могу вспомнить вчера, позавчера…, да, вообще ничего кроме детства. Еще помню девушку. Прекрасную девушку, что открыла дверь. Я не хотел расстраивать ее….
- Ты в порядке? – Спросил Майкл, не смотря на меня.
Я ничего не ответил ему, а он этого и не ждал. Майкл суетился, бегал с прозрачным целлофановым пакетиком, матерился на французском, и обещал, что вот-вот станет лучше. Может у меня рак или пневмония, или опухоль, а может…. Мне нужно выспаться или таблетку, какую ни будь принять…, лучше, конечно, врачу показаться, но это противопоказано, так же как идти в полицию. Меня обязательно примут за психа, бомжа или наркомана. Я же знаю в какой стране живу. Мне становилось хуже. В груди начинало колоть, будто режут изнутри, а в висках стучало так, что Кремлевские куранты могли обратиться за советом. Конечности отнимались и немели, их выкручивало и подкашивало. Чувства становились такими, что я не мог не согнуться, не разогнуться. Может это и есть тот предсмертный момент, о котором так бурно говорят клинические мертвые…, или наркоманы. Есть ли жизнь после смерти, куда я отправлюсь в рай или ад? Множество вопросов ежесекундно посещавшие мою голову не давали сосредоточиться, а тело продолжало быть не подвластным. Я не могу шевелиться, так что кроме вопросов у меня осталось? Сколько мне лет…, около тридцати, а может и все сорок? У меня нет семьи, что я оставил после себя, пару шлюх на диване, о существовании которых я даже не могу быть уверен, были ли они на самом деле. Здесь нищета не далеко от высшего света…. Действительно ли, еще вчера, я был преуспевающим клерком, бизнесменом, а вот сейчас лежу на гнилом диване и дохну не понять от чего. Попытки вспомнить хоть что-то, заставить работать мозг, поставляя ему темы для размышлений, привели к потере сознания.
Открыв глаза, Майкл, держал меня за руку. На голове у меня влажная тряпка, она теплая и с нее постоянно стекают капли, закрывая мне глаза. Кретин, он думает, что у меня простуда…. Опустив взгляд, осмотрелся. На столе, неподалеку от дивана, горит гелиевая свеча. Рядом ложка с коричнево-серым порошком, прозрачный пакет и… и…. Я снова теряю сознание.
В чувства возвращает меня холодная, мокрая тряпка, пропахшая уксусом. Надо мной вновь висит черное лицо Майкла. Время идет, а картинка то не меняется. Он либо друг, либо ангел-хранитель, так как очередной раз возвращает меня к жизни. Да какой с него ангел…, он же черный. А может и не друг вовсе? Блядь, он помощник похитителей, подельник. Втерся в доверие, накачал меня непонятно чем, притворился загнанной овцой и…. Сейчас он попросит меня «по-дружески» подписать документы о передаче моего дела в их руки, а после избавится. Органы…. Это охотники за органами. Они разделают меня, как утку, распотрошат и продадут за границу. Я все понял, вот почему он помогает мне, это не помощь умирающему, а попытки сохранить органы в целости.